Огляделись.
– Homo sapiens.
– Сапиенс всего.
– Сейчас принесу.
И пропал.
Объявили повсеместный розыск.
Нашли. Засудили. Сгноили.
Сапиенс – того».
А вышеупомянутый правитель, Неотвратимая Отрада Вселенной с бородавкой на носу, покончил тем временем с неотложными заботами и встал у окна, обозревая в бинокль просторы своих владений.
– Это кто там бунтует? – поинтересовался, позевывая.
– Это, вашество, народы.
– Бунтовать? Против меня?.. Да я их! Да в порошок!
– Это они не против бунтуют. Это они – за. С приличествующими случаю восторгами: «Куда нашему убожеству до вашего пригожества!»
– За – другое дело. За – пускай бунтуют. А за-чинщиков к стенке!
Глава третья
ТРАМВАЙ ДУРАКОВ
"Надо запастись умом, чтобы мыслить,
либо веревкой, чтобы повеситься".
Антисфен, греческий философ.
Пятый век до новой эры
1
– Куда идем? – спросил Штрудель. – Куда заворачиваем?
Петух был озабочен, а потому ответил не сразу:
– Зачем тебе знать? Незнание – человеческая привилегия. Пока будущее сокрыто, ты свободен в выборе. Выяснишь, что предстоит, – обратишься в робота на проложенном для тебя пути.
– Как кто?
Вздохнул:
– Как петухи. Которые прозревают подступающий день и не могут его изменить.
Произнес с чувством:
Ты не знаешь, о чем петухи голосят?
Не о том ли, что мертвых не воскресят?..
Но Штрудель упорствовал:
– И всё-таки? Куда мы идем?
Помолчал.
– Мы идем в народ. Ты и я. В здешний народ, чье состояние нам неведомо. Их вера. Умонастроения. Надежды и устремления. Нравы, обычаи, суеверия. А также плодородие их земель, торговля, ремесла, мануфактуры-искусства.
– Будет тебе, – урезонил его Сиплый. – Мы с Сохлым народ и есть.
– У нас и проясняй, – добавил Сохлый. – Надежды наши и устремления. А остальные необязательны к рассмотрению.
Но петух на уговоры не поддался, вежливо вопросил прохожего:
– Скажите, пожалуйста, как пройти в народ?
Это был неприглядный мужчина со смытым лицом, облаченный в неброские одежды, который шагал сам по себе, в ту же сторону.
След в след.
– Прежде всего, представьтесь, – попросил он и наставил на петуха портфель, в котором содержался чувствительный микрофон и звукозаписывающее устройство.
Ответил с достоинством:
– Птица, которая смеется на рассвете. Так меня называют аборигены. На островах Океании.
– Повторите вопрос, птица.
Петух повторил, и прохожий разъяснил с подкупающей любезностью:
– Нет ничего проще. Пойдете прямо, свернете направо, оттуда налево и снова прямо: там он и есть. Наш народ.
2
Пошли прямо. Свернули направо. Оттуда налево. Снова прямо – и наткнулись на некое существо, которое стояло под уличным фонарем, задрав голову. Фонарь мигал беспрестанно из-за своей, должно быть, негодности, существо мигало в ответ, от него не отставая.
Петух задал тот же вопрос:
– Скажите, пожалуйста, как пройти в народ?
Существо отозвалось, не прерывая занятия:
– Вы уже пришли. Народ – это я.
– Чем докажете?
– Простудой. Ибо народу она свойственна.
Существо, по неким признакам, ничем человеческим не гнушалось. Хрипело. Сипело. Отплевывалось. Кашляло и сморкалось. А также стояло на нижних конечностях, не опираясь на верхние.
– Спрашивай, Штрудель, – приказал петух. – Запоминай ответы.
И Штрудель начал опрос:
– Что делаете, народ?
– Мигаем, – с готовностью ответило существо. – Я фонарю, он мне. Кто кого пересилит.
– С какой целью, если не секрет?
– Цель у нас одна. Она же призыв к действию.
– Давно этим занимаетесь?
– Пока не сменят. Ибо без разрешения – недопустимо.
Помигало наперегонки с фонарем, потом поинтересовалось:
– Вы мне завидуете?
Штрудель кивнул в знак согласия:
– Если вы народ, то мы вам завидуем. Даже очень. Как ваше самочувствие, народ?
Существо насторожилось, перестало мигать.
– Не скажу.
– Почему?
– На провокационные вопросы не отвечаю.
Штрудель растерялся, однако беседу продолжил:
– Я не провоцирую. В мыслях даже не было. Просто хотел узнать, как вы себя чувствуете.
– Это не тема для разговора.
– Наша выучка, – похвалил Сиплый.
– Далеко пойдет, – похвалил Сохлый.
– Мне казалось… – продолжил Штрудель. – Всё может быть темой для разговора.
– Всё, но не самочувствие. К тому же – народа. Улавливаете?
– Нет.
– Молодой еще. Вырастете – уловите. Не уловите – не вырастете. Нет, нет, это не тема для разговора.
Снова стало подмигивать, а Штрудель замолчал и молчал потом долго.
– Может, посидим? – предложил нерешительно. – Поболтаем.
– О чем? – спросило существо.
– О чем-нибудь.
– О чем-нибудь я не болтаю.
– Просто посидим. Помолчим.
– О чем?
– Ни о чем.
– Нет, нет! Этому никто не поверит. И что я напишу в объяснительной записке по поводу нашей встречи?
– Вы пишите объяснительные записки?
– Не мыслю без них свое существование.
– Вопросы еще есть? – спросил петух
– Вопросов больше нет, – вздохнул Штрудель. – До свидания.
– Прощайте, – ответило существо.
– А почему не "до свидания"?
– "До свидания" похоже на сговор. На предполагаемые встречи и несогласованные намерения.
