Папо тут же оживился, будто лишь сейчас нас заметил.
– Колосс? – переспросил он едва слышным шепотом.
– Это может затянуться надолго. Прошу меня извинить.
И она направилась к сотруднику, что-то у нее спросившему. А мы погрузились в ожидание.
Несколько секунд папо что-то аккуратно писал, а затем протянул нам адрес.
Глава 39
Вслед за монахами
– Улица Мастакори, – Торквин сверил записку старика с уличным знаком. – Номер четыре-семь-семь. Далеко идти.
Мы начали подъем по крутой, вымощенной камнем улице. Я продолжал держаться рядом с Эли, а она все молчала.
Улица Мастакори была практически в центре города, где на узеньких и резко петляющих улочках теснились старые дома. Ширины нужной нам улицы хватало как раз для одной машины. В проеме между домами стояла повозка, за которой мужчина жарил что-то в тесте. От запаха во мне проснулся волчий аппетит, хотя после завтрака прошло не больше часа. Но у меня успело сложиться впечатление, что в Греции люди едят круглосуточно.
Марко и Торквин шли рядом, деля на двоих упаковку греческой выпечки, щедро посыпанной сахарной пудрой. Я незаметно для них сбавил скорость, придерживая Эли за руку, и подождал, пока они отойдут подальше.
– Эй, – тихо сказал я, – ты в порядке? Как прошел разговор?
Ее глаза наполнились слезами:
– Мама сказала: «Алло». Так легко и просто, будто я позвонила из соседнего города. Словно ничего и не случилось. Я продумала все свои слова. На все двадцать секунд. Я хотела сказать: «Привет, мам. Я в тайном месте. Участвую в научном проекте. Но со мной все в порядке. Не волнуйся».
– Как она отреагировала? – спросил я.
– Я ничего не смогла сказать, – ответила Эли. – Когда я услышала ее голос, я зарыдала. Не смогла и слова выговорить. Джек, ген 7ЧС должен обеспечить меня гениальными мозгами, но в этом случае он оказался совершенно бесполезен. Я запаниковала. А когда посмотрела на часы, оказалось, что прошло уже восемнадцать секунд. Мне пришлось прервать звонок. Но за мгновение до того, как я нажала на кнопку, я вновь услышала ее голос. Она спросила: «Эли? Это ты?»
По ее щекам потекли слезы. Я обнял ее за плечи и дал уткнуться лицом себе в грудь.
– По крайней мере, она знает, что ты жива.
Эли помотала головой:
– Ты был прав, Джек. Не нужно было этого делать. Теперь я чувствую себя в тысячу раз хуже.
Какое-то время мы шли молча. Эли шмыгала носом, а я крепко держал ее за руку.
Впереди Торквин звонко шлепал босыми ногами по мостовой. Мимо, ведя упирающуюся козу, прошли двое ребят. В проулке дальше по улице трое мужчин в длинных рясах с капюшоном покупали овощи с прилавка, выставленного прямо на улице. Можно было смело представить, что ты прыгнул прямо в Средневековье.
– Ага! – воскликнул Торквин, указывая на номер дома, выведенный краской прямо на бордюре. – Четыре-шесть-один… четыре-шесть-девять… четыре-семь-три…
Он резко остановился и уставился на крытый гонтом[12]ресторан с выставленным на улице меню, в котором почти все позиции отводились бутербродам. Из двери вышли две девушки в деловых костюмах, они о чем-то болтали, но их разговор тут же сменил удивленный вскрик, стоило им заметить огромную фигуру Торквина.
Он смотрел куда-то над их головами.
Поспешив к нему, мы тоже запрокинули головы. Над входом в ресторан висела большая вывеска:
Марко закашлялся, и из его рта вырвалось облачко сахарной пудры.
– Ты спросил его, где находится Колосс, – сказал он.
– Колосс… Закусочная! – взревел Торквин и, разорвав записку на кусочки, бросил их под ноги и начал с силой вталкивать пятками в асфальт. – Не смешно!
– Может, стоит связаться с ИК, пусть скажут, где сейчас Касс, а, чувак? – осторожно заметил Марко. – Не уверен, что испепеление греческих стариков нам чем-то поможет.
В закусочную направлялись мать с тремя детьми, но стоило им заметить беснующегося Торквина, как дети тут же разразились плачем. Мать поспешила увести их прочь, а дверь закусочной распахнулась. На пороге возник мужчина в костюме и с тоской посмотрел вслед упущенным посетителям.
– Вот тебе! – в бешенстве взревел Торквин, пнув ногой меню. Оно сложилось и с грохотом покатилось по улице вниз.
Мужчина пораженно уставился на Торквина. Придя в себя, он яростно замахал руками и извергнул целый поток греческих слов, которые звучали совсем не дружелюбно. Торквин огрызнулся в своей привычной манере, после чего двое мужчин встали один напротив другого так близко, что их носы почти соприкасались.
– Эй, полегче! – воскликнул Марко, пытаясь протиснуться между ними.
Вокруг начала собираться небольшая толпа. Позади работника закусочной страшно напуганный официант поспешно стучал по кнопкам мобильного телефона.
Эли дернула меня за рукав:
– Джек, смотри!
Она повернулась лицом совсем в другую сторону. Трое мужчин в длинных одеждах покончили с покупками и теперь направлялись мимо нас вниз. С головы одного слетел капюшон, и оказалось, что на макушке у него лысина. Он повернул голову вбок, чтобы посмотреть на разгорающийся перед закусочной скандал.
Когда он вновь отвернулся к своим спутникам, я увидел его затылок.
Белая лямбда ярко выделялась на фоне темно-русых волос.
* * *
– Ведите себя естественно! – шептал Марко. – Нельзя, чтобы они заподозрили слежку!
Примерно за квартал впереди нас, уже в самом низу поднимающейся на холм улицы, монахи вдруг остановились. Парень без капюшона на голове говорил по мобильному телефону и выглядел весьма взволнованно. Двое других слушали его, причем от умиротворения на их лицах вскоре не осталось и следа.
Мы быстро повернулись друг к другу и попытались изобразить обычный разговор.
– Что будем делать с подоспевшей кавалерией? – спросил Марко.
Воздух разрывал вой сирен. Я посмотрел вверх по улице на закусочную, где хозяин устанавливал поднятое меню на место. Мимо пронеслась полицейская машина с работающими мигалками. Сквозь заднее стекло я успел заметить копну грязных рыжих волос.
– Все неправильно, – вздохнул я. – Торквин должен быть с нами.
– Ну да, – кивнул Марко, – и был, не попадись он полицейским за ТЧОТ – за То, Что Он Торквин.
