Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
— Я мечтаю только об одном, — перебила она нежно.
— А ведь пять лет прошли бы очень быстро, — продолжал он. — Да и почему меня обязательно должны приговорить к пяти годам тюрьмы, а не к четырем или даже трем? И тогда мы могли бы спокойно жить в стране, которую так любим. Я с радостью останусь и сам сдамся полиции, если благодаря этому мы сможем быть счастливы.
— Я мечтаю только об одном, — повторила она, поглаживая его щеку. — Всегда быть с тобой, Роджер. И куда бы ты меня ни увез, я все равно буду самой счастливой женщиной в мире.
— Женщиной! — рассмеялся он. — Для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой, которую я встретил у Гребня Крэгга.
И внезапно, крепко прижав ее к себе, он крикнул с гневным вызовом:
— Мне легче лишиться жизни, чем потерять ее. Нейду, — маленькую девочку с распущенными волосами и земляничным пятном на носу, девочку, которая так свято верила в Лунного Человека! И я буду любить ее до конца моих дней.
Тем не менее весь этот день, пока они ждали возвращения отца Джона, Веселый Роджер вновь и вновь убеждался, насколько с тех пор Нейда переменилась. Однако эта перемена его тоже радовала и приводила в восторг. Нейда уже не была робкой, запуганной сироткой, которая потянулась к нему, пожалуй, только потому, что он был большим и сильным и мог ее защитить. Нет, теперь она любила его как подруга, равная ему во всем, а не потому, что чего-то боялась и чувствовала себя беспомощной. И с не меньшим восторгом он заметил еще одно: теперь он все больше начинал полагаться на нее, и когда они обсуждали свои планы, ее спокойная решимость и обдуманные суждения придавали ему новые силы и уверенность. Поглядев на ее волосы, уложенные в прическу, он сказал:
— Когда ты такая, ты моя Маргарита Анжуйская. А когда ты их распускаешь, ты снова становишься маленькой Нейдой с Гребня Крэгга. И… и я не понимаю, за что судьба дала мне такое счастье!
Весь этот день и Питер пытался по-своему осмыслить, что же произошло с Нейдой за месяцы их разлуки. Прикосновение ее руки по-прежнему радовало его, и все-таки он замечал какую-то перемену. Когда она прижималась щекой к его щеке и начинала с ним разговаривать, ее голос звучал даже нежнее, чем в те дни, но все-таки чего-то не хватало — их прежнего товарищеского равенства, хотя этого Питер понять не мог. Однако к новой Нейде он проникся яростным обожанием, которое было еще сильнее его прежней любви к ней. Теперь ему довольно было лежать, уткнувшись носом в ее туфлю или оборку платья. Но когда под вечер она ушла к себе в комнату и вскоре выбежала оттуда, распустив волосы и подхватив их вылинявшей лентой, привезенной с Гребня Крэгга, он запрыгал вокруг нее, заливаясь радостным лаем, и Нейда в ответ на его вызов пустилась с ним наперегонки через вырубку.
Вся раскрасневшаяся, она подбежала затем к Веселому Роджеру и, запыхавшись, упала в его объятия.
И вдруг сквозь облако ее растрепавшихся кудрей Мак-Кей увидел, что из леса кто-то вышел. Это был отец Джон. Он на мгновение остановился, а потом, пошатываясь, побрел к ним — казалось, он вот-вот упадет.
Нейда услышала, как Роджер судорожно вздохнул, почувствовала, как сжались его руки, и, оглянувшись, тоже увидела миссионера. Вскрикнув, она вырвалась от Мак-Кея и бросилась к старику.
Отец Джон тяжело оперся на ее плечо, и тут к ним подбежал Мак-Кей. Лицо миссионера было искажено усталостью, он задыхался, но, держась за сердце, он все-таки попытался улыбнуться им.
— Я торопился, — сказал он, силясь говорить спокойно. — И совсем запыхался.
Он перевел дух и посмотрел на Веселого Роджера.
— Роджер… я торопился… чтобы сказать вам… Брео совсем близко. Я опередил его на полмили или на милю.
Он взял побледневшее лицо Нейды в ладони и посмотрел на нее сквозь сгущающийся сумрак.
— Слишком поздно… я понял, что ошибся… дитя мое, — сказал он совсем спокойно. — Вам нельзя ждать Брео. Уходите! Времени терять нельзя. Если Брео не собьется с пути в темноте, он будет здесь через несколько минут. Быстрее!
Нейда молчала, пока они шли к хижине. Но что-то в ее упрямо вздернутом подбородке и откинутой голове сказало Роджеру, что она готова ко всему и не боится.
В хижине их встретила Усимиска, и Нейда что-то быстро шепнула ей. Было видно, что они обо всем договорились заранее, — Усимиска принесла из кухни набитый заплечный мешок, а Нейда появилась из своей комнаты с узлом в руке.
Она остановилась перед Мак-Кеем и миссионером, тяжело дыша от волнения.
— Больше ничего не надо делать! — воскликнула она. — Здесь все, что нам может понадобиться.
На мгновение она забыла обо всем, кроме отца Джона, и, обняв его, подняла на него глаза, в которых не было слез.
— Вы же приедете к нам? — прошептала она. — Вы обещаете?
Миссионер тоже обнял ее и прижался лицом к ее лицу.
— Молю бога, чтобы это сбылось, — произнес он тихо.
Руки Нейды конвульсивно сжались, и в эту секунду перед дверью хижины раздалось предостерегающее рычание.
— Питер! — вскрикнула Нейда.
Отец Джон задул лампу.
— Бегите, дети мои! — приказал он. — Быстрее! В двадцати шагах ниже заводи спрятан челнок. Вчера по моей просьбе его оставил там один из приходивших сюда индейцев. Роджер… Нейда…
Он на ощупь нашел в темноте их руки.
— Да будет на вас благословение божье! Отправляйтесь на юг… Прямо на юг. А теперь — скорее! Мне кажется, я слышу шаги…
Он толкнул их к двери. Нейда схватила узел, а Роджер — мешок. Внезапно миссионер заметил, что рядом стоит Питер, и, нагнувшись, крепко схватил его за загривок.
— Прощайте… — прошептал он хрипло. — Прощайте… Нейда… Роджер…
Нейда, всхлипнув, ответила из темноты:
— Прощайте, отец Джон!
Миссионер и Питер напряженно прислушивались, пока шаги тех, кого они любили, не затихли в ночной тьме.
Питер взвизгнул и попытался вырваться, но отец Джон захлопнул дверь.
— Тебе лучше остаться здесь, Питер, — попробовал он объяснить. — Лучше будет, если ты останешься со мной, для тебя же. Ведь они уедут очень далеко и поселятся в стране, где ты можешь зачахнуть и умереть. Да и в челноке для тебя нет места. Будь же умником, Питер, и останься со мной… со мной…
И Усимиска, которая неподвижно стояла в темноте, услышала, как отец Джон, ощупью искавший лампу, засмеялся странным, придушенным смехом.
21
Хижина осветилась. Сначала вспыхнул желтоватый огонек спички, а потом загорелась лампа, и как только из темноты возникло восковое лицо отца Джона, Питер завизжал, заскулил и принялся царапать дверь.
Усимиска — Молодой Листок — стояла неподвижно, точно статуя, и, казалось, не дышала, хотя ее большие темные глаза были устремлены на отца Джона.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
