Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Недоучившись год, Вагин с 4-го курса Военного института перешел в Московский заочный юридический институт и одновременно поступил на службу в Бауманский райотдел ОБХСС. «Появилась семья, – объяснил он свое решение, – надо было ее кормить. Да и по распределению мне светила только тмутаракань».
Борьба с экономической преступностью была особенно хороша тем, что не отвлекала от политики и где-то стыковалась.
– Однажды нам приказали искоренить несунов на кондитерской фабрике имени Бабаева, – вспоминает Вагин. – Чтобы «накрыть» все щели, требовалось большое количество людей, которых не было в нашем управлении. Я, договорившись с начальством, позвонил командирам «десяток» НСС, и через час наши ребята в черных беретах уже «мочили» воришек.
Вагин не скрывал от сослуживцев своей принадлежности к нацистской группировке, любил поразглагольствовать о своей ненависти к «цветным». Экстравагантные взгляды молодого милиционера не были секретом и для его начальства. Но только однажды начальник отдела, вынужденный, видимо, «отреагировать на сигнал из органов», вызвал его в кабинет: «Ты знаешь, что сотрудникам милиции запрещено состоять в политических партиях?» – «Знаю и поэтому не состою. А мои убеждения являются сугубо частным делом», – и разговор был окончен.
В 1992 году на территории Бауманского района столицы стали в изобилии возводиться фешенебельные офисы крупных банков. Вагину, как перспективному сотруднику, поручили их курировать. Надо сказать, что он очень скоро вник во многие тонкости банковского бизнеса.
В стиле жизни милиционера-нациста шокировало коллег лишь одно – три его личных автомобиля, рядком припаркованных у отдела ОБХСС. Хотя и куплены они были, как говорит Вагин, на его трудовые, кровные. В частности, «Ниссан», бывший личный автомобиль жены корейского посла, приобретен был через Управление дипломатического корпуса МИД за 200 долларов.
В 1993 году Вагин – роковым образом – «попал» под закон о коррупции: «Мне инкриминировали взятку – ящик водки. (Смешно. Больше года в «Матросской Тишине», пока шло следствие. Летом нынешнего года суд вынес свой приговор: два года, условно.
А как сложилась судьба его однокашника и соратника по НСС? Андрей Попов благополучно окончил институт и отправился по распределению в Североморск, где до сих пор трудится в военной прокуратуре (для несведущих сообщаю, что в Североморске находится база Северного флота).
Потом Вагин работал заместителем директора фабрики-кухни. Четыреста человек в подчинении и карт-бланш в хозяиственной инициативе, как он говорит. Но масштаб не тот, да и душа просит работы по специальности. В его планах создание бюро, оказывающее информационно-юридические услуги по заказу банков: сбор сведений и проверка надежности партнера, адвокатура и др. Кстати, подобной деятельностью сейчас занимается и бывший фюрер НСС Якушев, возглавляющий фирму «Фауран». (Быть может, здесь и лежит ответ на вопрос: кто спонсирует фашистов?)
– Ну а политика – побоку? – спрашиваю Вагина.
– Нет, – отвечает, – я по-прежнему остаюсь нацистом по своим убеждениям. Но, к сожалению, мои политические взгляды и профессия как-то не срослись: может быть, я родился не в то время. Даже обидно: слышу из уст разных политиков свои идеи, которые вынашивал годами, а воплощает их другой.
Впрочем, Вагин не исключает того, что, отдохнув от тюрьмы, вскоре вернется в политику: «Моя судимость сейчас даже плюс – пострадал от демократов». А сколотить команду, по его словам, не составляет труда: «По первому моему звонку соберутся несколько десятков энэсэсовцев».
Где же сейчас бывшие члены НСС?
Около месяца назад в Москве прошло учредительное собрание партии «Национальный фронт», партии, как указано в ее «политических принципах», «арийского самосознания, являющейся частью движения сопротивления Белого народа». Большинство энэсэсовцев перетекло в этот фронт.
А фюрером партии стал некий Илья Лазаренко, студент 4-го курса Московского юридического института.
Юрист передал юристу нацистскую эстафету.
Неонацистский бизнес
Ведь кто-то вкладывает деньги в фашиствующих политиков и солидные в сумме тиражи нацистских изданий! Этот вопрос долго не мог оставаться без ответа. Мне удалось побеседовать с представителем так называемого «нацистского бизнеса», который в 1990-м создал фашистскую партию, в 1992-м стал преуспевающим предпринимателем и в 199… собирается вернуться в политику. Одним из тех, кого г-н Жириновский именует «молодыми волками». То, что это явление закономерно в существующих в России условиях, свидетельствует специалист в области стабилизации экономики.
На презентациях случается непротяженный момент истины. Когда из-за дармовой выпивки еще не ускользает из-под ног паркет, но уже хочется сдернуть тугой галстук и заговорить о наболевшем. На презентациях случается непротяженный момент истины. Когда из-за дармовой выпивки еще не ускользает из-под ног паркет, но уже хочется сдернуть тугой галстук и заговорить о наболевшем.
Такой момент и застал меня врасплох на юбилее одной из очень почтенных фирм:
– Пока армянину не пришлешь почтой глаза его дочки, он не поймет, будет деньги назад требовать. (В ответ – хохот.) – Вообще, что сегодня нужно, так это больше немотивированных убийств: общество надо держать в тонусе.
Стоявшие рядом двое молодых мужчин, по облику весьма преуспевающие, пошло хохмили – так мне поначалу казалось. Но на то и презентации, чтобы знакомиться: так я узнал поближе двух бизнесменов. (По понятным причинам не буду называть их полных имен.) Один – Виталий – тридцати пяти лет, окончил МГУ. Другой, помимо коммерческой деятельности, учится в московском юридическом институте. Оба – из близкого окружения г-на Жириновского, первый – в прошлом, второй – в настоящем.
Фирма, которую возглавляет Виталий, «оказывает информационные услуги». 21 апреля, в день, им назначенный для встречи, он сидел в ресторане «Золотое руно», за столиком, уставленным пустыми бутылками: «Вчера отмечали день рождения Адольфа и вот перебрали».
– Вы что, серьезно тогда, на презентации, говорили о немотивированных убийствах?
– Хохма это, конечно. Но если серьезно, наш бизнес – жестокая штука. Чтобы отвоевать себе пространство на рынке, приходится иногда и кровь пустить. Но мы (смеется) практикуем это только в отношении неарийских рас.
– Мне известно, что многие профашистские группировки в России, – спрашиваю председателя межрегионального фонда «Преодоление» Владимира Казанцева, специалиста в области программ экономической стабилизации, – занимаются обычным рэкетом. Но можно ли на этом сколотить приличный стартовый капитал?
– Вполне. В России существуют три вида рэкета – государственный, уголовный и новый экономический, – отвечает Казанцев. – И одна из самых опасных его форм – создание информационной сети, которая будет держать под «колпаком» тысячи предпринимательских структур.
Сейчас в стране идет массовое перераспределение государственной собственности. Есть очень богатые, которые успели «отщипнуть» от госсобственности, затем средний, весьма размытый по своим признакам класс и, наконец, 70 процентов россиян, оказавшихся за чертой бедности. То есть класс собственников, гарант стабильности в России, так и не создан, считает Казанцев. Прибавим идеологический вакуум, создавшийся после краха коммунистический системы, и нетрудно понять, что страна катится к катастрофе.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
