Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Ваххабитские интересы зачастую отстаивают «Новая газета» и газета «Черновик», сайты «Ансар», «Голос Ислама», «Ислам в Российской Федерации» и несколько десятков других Интернет-ресурсов».
В докладе говорится, что сейчас происходит «ваххабизация» криминального сообщества, исламисты стремятся взять под свой контроль уголовное сообщество: «Если раньше рэкет торговцев на базарах осуществлялся по принципу «платишь дань получаешь «крышу», то сегодня криминал пытается окрасить рэкет в религиозные тона (закят — «благотворительный взнос» в пользу джамаата для мусульман или джизья — налог для «неверных»). Происходит распространение радикал-исламизма среди заключенных. Оказавшись на «зоне», салафиты начинают вести «дагват» (пропаганду) среди других заключенных и сколачивают джамааты. Многим заключенным импонирует идеология ваххабитов, поскольку предыдущие «грехи» (преступления), совершенные до активного принятия ислама, в этом случае списываются, а совершение их в дальнейшем оправдывается, ибо новые преступления трактуются как часть «джихада». Нежелание исламистов жить по «ментовским» законам (т. е. по законам российского государства) также поднимает их в глазах уголовников, живущих по «понятиям». Если эта тенденция получит развитие и религиозные экстремисты распространят свое влияние в том числе и на «элиту» уголовного мира, то в перспективе именно салафиты смогут задавать тон всему преступному сообществу».
Затем авторы доклады отмечают опасную тенденцию распространению «джихада» на Поволжье, и конкретно на Татарстан и Башкортостан: «Эта тенденция окончательно оформилась в последние два года, совпав с качественными изменениями в татарстанском мусульманском сообществе. Угроза перехода татарстанских и башкортостанских салафитов от слов к делу представляется достаточно серьезной. Именно теперь абстрактные обещания стали конкретизироваться в пространных материалах салафитских пропагандистов, делающих ставку на татар и башкир. В перспективе возможно перерождение национал-сепаратистов в «моджахедов», тем более что у татарской националистической молодежи существуют многочисленные точки соприкосновения с молодежью радикально-исламистской.
Общий тон высказываний на ваххабитских форумах существенно изменился в сторону усиления пропаганды вооруженного джихада в Поволжье и учащения призывов к скорейшему его началу. Обсуждение этой темы на собственно татарских форумах не демонстрирует особых подвижек общественного мнения, но при таких усилиях ваххабитов это вопрос времени. На мусульманское информационное пространство Татарстана все больше распространяется влияние кавказских экстремистских интернет-ресурсов.
За последние годы Татарстан из-за попустительства властей республики превратился в своеобразный «питомник» для радикал-исламистов. В Татарстане созданы все условия для неконтролируемого роста религиозных экстремистов, готовых по первому призыву своих лидеров идти с оружием в руках против «неверных», которыми они считают и мусульман-традиционалистов. В республику для «обмена опытом» приезжают ваххабиты из других регионов. В настоящее время осуществляется «экспорт» исламского экстремизма из Татарстана в соседние регионы. Между радикал-исламистами Татарстана и Башкортостана существует отлаженная взаимосвязь. Они налаживают координацию деятельности с террористическим подпольем Северного Кавказа».
А какова реакция русских на процессы исламизации в Поволжье. В докладе говорится: «Русские в Республике Татарстан являются вторым по численности этносом после татар. При этом численность русских за постсоветский период в Татарстане сократилась: если по данным еще советской переписи 1989 года они составляли 43,3 % (1 575 361; татар насчитывалось тогда 1 765 404, или 48,5 %), то в 2002 году русских было 39,5 % населения (1 492 602; татар — 2 000 116, или 52,9 %). Сокращение численности русских за этот двадцатилетний период на 74 тысячи человек вызвано не только низкой рождаемостью (татарские семьи сегодня также в основном малодетные), но и миграцией русского населения из региона, хотя по экономическим показателям Татарстан является одним из относительно успешных субъектов РФ. Отток русского населения вызван прежде всего национальными и религиозными проблемами русских в этой республике, совокупность которых и составляет «русский вопрос» в Татарстане».
«Русский вопрос» в Татарстане состоит, по мнению авторов доклада, из трех главных проблем в регионе:
«1) Отсутствие должного этнического представительства русских в органах государственной и муниципальной власти. На сегодняшний момент из 17 министров правительства Татарстана только 1 — русский, из 43 глав муниципальных районов республики только 8 — русские, из 120 депутатов местного парламента — 29 русских (24 %). На уровне высших эшелонов региональной власти (президент Татарстана, государственный советник, премьер-министр, глава местного парламента, глава республиканского Верховного суда) русских нет вообще. Подобный явный этнический перекос позволяет говорить об этнократическом характере политического режима в Татарстане. Более того, со стороны правящей элиты региона не скрывается подобная дискриминация, ей находятся даже «оправдания» в виде утверждений официальных лиц о неполноценности русских как народа. Так, в 2010 году глава Государственного Совета Республики Татарстан Фарид Мухаметшин объяснил на встрече с журналистами отсутствие русских на руководящих постах тем, что «нам нужны профессиональные кадры, а среди русских таких не всегда встретишь».
2) Этнолингвистический конфликт: проблема русского языка в школах Татарстана. Придание государственного статуса татарскому языку в начале 1990-х годов привело к его обязательному изучению в школах Татарстана, при этом законодательно на региональном уровне было введено равное с русским языком и русской литературой по количеству часов его преподавание. За 10 лет обучения в средней школе дети получают 700 часов русского языка, в то время как в других регионах России — 1200 часов.
Этнолингвистический конфликт в Татарстане — это не конфликт между русскими и татарами, это конфликт между русскоговорящим населением и региональной этнократией, которую публично поддерживают татарские национал-сепаратисты. Нежелание властей преодолеть эту ситуацию путем разрешения выбора родителями детей одного из трех стандартов образования, закрепленных в федеральном законодательстве, приводит к росту возмущения, вылившегося в массовые уличные протесты в 2011–2012 годах в Казани и Набережных Челнах. В ответ при негласной поддержке региональных властей в роли «защитников татарского языка» выступили местные сепаратисты, которые организовали митинги и пикеты с русофобскими лозунгами («Чемодан, вокзал, Россия!», «Татарстан — это не Россия!», «Рязань вас ждет!» и др.), на которые, несмотря на возмущение общественности по всей России, федеральная и республиканская власти никак не отреагировали.
Принудительное двуязычие региональные власти воспринимают как «дело принципа», что и озвучил в своем недавнем послании президент Татарстана Рустам Минниханов, не приведя никаких убедительных аргументов в необходимости его сохранения в той форме, в какой оно сейчас существует. Русским населением Татарстана это воспринимается как дискриминация.
3) Национальная и религиозная культура русских в Татарстане. Отсутствие должного финансирования национально-религиозной культуры русских на фоне значительных бюджетных затрат на ту же сферу для татар порождает возмущение. К этому стоит добавить откровенно пассивную позицию местной митрополии Русской православной церкви, предпочитающей не поднимать вопросы финансирования и поддержки религиозной жизни православной общины перед местным руководством, чтобы лишний раз не раздражать его этим. Татарстан остается одним из немногих российских регионов, где по-прежнему православные храмы используются под музеи, как это можно наблюдать в Казани, где в Дворцовой церкви Казанского Кремля располагается «Музей истории государственности татарского народа».
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
