Когда я попыталась запрячь Алекса, чтобы он нарезал фрукты для салата, выяснилось, что он спит глубоким сном, и я не смогла разбудить его, даже нарочно на него усевшись. Линды нигде не было видно. Подозреваю, что она специально нагружалась шоколадом, чтобы не опозориться за столом, озверело набросившись на луковые булочки. В шесть взвыл дверной звонок, напугав меня до смерти. Я уже собралась запаниковать, как вдруг сообразила, что это Фран идет на помощь.
Темные глаза Фран сверкали, щеки были красные: наконец грянул мороз, и вот-вот мог выпасть снег. Я-то думала, что это случится на следующей неделе, как раз к свадьбе. Папаша Аманды, наверное, и погоду оптом заказал. Фран принесла две литровые бутылки вина и четвертушку джина.
— Куда столько выпивки? — спросила я, не веря своим глазам.
Кухня превращалась в винный погреб, и я уже влила полбутылки в лазанью.
Фран посмотрела на меня как на полную дурочку.
— Да просто так. Можно мне стакан?
Я налила вина нам обеим. Неожиданно появился Алекс, бодрый и свежий, как майское утро. Они с Фран обменялись краткими кивками, пока я наполняла его стакан, после чего Алекс снова исчез, беззаботно бросив, что, мол, «поваров уже и так многовато».
Фран вытянулась на кухонном диванчике и болтала, покуда я старалась порезать киви на одинаковые кусочки и не думать о тщетности своих усилий.
— Может, ты мне лучше про Чарли расскажешь? — прервала я Фран, которая крыла заносчивую продавщицу в винном магазине.
Фран вздохнула:
— А надо?
— Если рассчитываешь сегодня поесть — надо. — Я отодвинула в сторону дорогостоящие фисташки, к которым она как раз подбиралась.
Фран снова наполнила свой стакан. Было уже почти семь.
— Вообще-то он полный придурок.
— Это уж точно.
— Все шло как обычно, он был совершенно несчастный и крутился возле меня, как потерявшаяся собачонка. Так что я подумала… и встретилась с ним снова.
— Да ты что?! — воскликнула я. — Ты же никогда так не делаешь!
— Сама знаю. Не понимаю, что на меня нашло.
— Он тебе нравится.
— Ничуть. Он пьянь и трепло.
— Как раз в твоем вкусе. Вот это да — Фран влюбилась, Фран влюбилась!
— Ты бы не могла дать мне вон тот разделочный нож?
Я машинально вручила ей нож и только потом осознала свою роковую ошибку.
— Все, все, больше ни слова!
— Точно?
— Да!
Фран медленно положила нож на стол, я отодвинула его в сторону и уже молча продолжила кромсать киви.
На кухню в поисках фисташек забрел Алекс.
— Что-то здесь подозрительно тихо. Кого вы обе тут разделывали… то есть обсуждали?
— Никого, — отрезала я.
— Ага. Стало быть, либо меня… — Алекс бросил взгляд на Фран — значит, кое-что ему было известно, — либо Чарли.
— Чарли. — Не хватало только, чтобы Алекс решил, будто я целые дни напролет перемываю ему косточки с подружками.
— Какой позор. — Алекс попытался загрести фисташек, Фран не задумываясь хлопнула его по рукам, но он и ухом не повел — цапнул горсть орехов и вернулся к телевизору, уже дозревшему до «Свидания вслепую».
— А как Алекс? — сумрачно спросила Фран. Из гостиной доносились вопли и собачьи завывания, сопровождавшие выход из игры наименее удачливых участниц.
— Как всегда — обычный ответственный старина Алекс, — отозвалась я.
— Извини, что я так психанула.
— Все в порядке.
— Ага-га-га! — раздавалось из-за двери.
— Поможешь с лососиной?
Фран с видом, полным сомнения, стащила свой кардиган. Под ним оказалось темно-синее платье в стиле тридцатых годов, изумительной красоты. Утонченное, легкое, оно словно просвечивало насквозь, и лишь присмотревшись, можно было понять, что это иллюзия.
— О господи! — вырвалось у меня. — Какое красивое платье! Выглядишь потрясающе…
— Спасибо, это из «Мадам Элизабет».
— Здорово!
Фран подвернулась двухдневная работенка в высокобюджетной мелодраме о тридцатых годах. Неудивительно, что платье так шло: его и шили для нее. Фран медленно повернулась кругом. Платье было тонкое, почти прозрачное, прекрасное. Хотелось бы и мне носить такие наряды и не смахивать при этом на пятилетнюю балерину-нескладеху… Я вздохнула и принялась раскладывать свои шедевры из лососины и сливочного сыра.
— Как по-твоему, хватит нам этого? — уныло спросила я.
— С избытком! Аманда с Муки не едят, забыла?
— Ах да. — Я невольно вздохнула с облегчением. — Значит, только парни и мы с тобой?
Фран указала на комнату Линды.
— Тьфу, черт. Слушай, ты не слетаешь через дорогу за еще одним французским батоном?
— Но на меня там наверняка нападут насильники и убьют, — пожаловалась она.
— Я с тобой Алекса пошлю.
— А почему ты Алекса самого по себе не пошлешь?
— Потому что он вернется через три дня с рыбой на ужин и с удочкой. Алекс!
Алекс появился. Вид Фран в ее прекрасном платье, судя по всему, потряс даже его.
— Ты не проводишь Фран через дорогу? Надо купить еще хлеба… кофе, натурального кофе, и… — Я силилась вспомнить, чего еще не хватало. — Да, и еще свечи. — По студенческой традиции я вставляла их в пустые винные бутылки.
— Я и сама могу дойти, — окрысилась Фран.
— Очень мне надо, чтобы на тебя напали насильники и убили. — Я выпихнула их за дверь.
Только бы эти двое поладили — и тогда все пройдет замечательно. Вот она я, одна половинка целого, хлопочу по хозяйству, готовлю еду. Я была горда собой как никогда. Мы с Алексом постоянно будем устраивать званые вечера. Вся наша жизнь превратится в сплошной званый вечер. Напевая, я пошла накрывать на стол.
Полчаса спустя, отступив на шаг и окинув взглядом плоды рук своих, я возгордилась еще больше. При выключенном свете и заложенных свечах гостиная уже не выглядела в духе Лоры Эшли, скорее это был стиль готических ужасов — кружева и оборочки отбрасывали замысловатые и зловещие тени, и комната напоминала призрачный будуар невесты. Вдобавок я расставила повсюду миски с орешками. Кухня, конечно, казалась пережившей ядерную катастрофу, но в гостиной все получилось вполне мило. Столы почти сравнялись по высоте после того, как я подложила под ножки одного из них компакт-диски Селин Дион (книг у Линды не было). С минуту я развлекалась мыслью, а не заготовить ли карточки с именами, но меня остановили два соображения: первое — я превращаюсь в идиотку, второе — куда запропастились Алекс и Фран? До магазина было пять минут ходу. Может, там не оказалось хлеба и им пришлось топать куда-нибудь еще?
