– Тоже мне подруги, – заметил Андре.
– Именно подруги, – подтвердила я. – Просто они откровенны. Я невероятно косолапая.
Андре вглядывался мне в глаза. Изогнул бровь и молчал.
– Я не умею танцевать, – повторила я.
– Глупости.
– Выгляжу полной идиоткой. Он встал и протянул мне руки.
– Нет, – запротестовала я.
– Да. – Андре наклонился ко мне и погладил пальцем по щеке.
И вот тебе на – второй раз за один день я испытала вожделение. А ведь забыла, как это бывает. Он нежно взял меня за руку:
– Пойдем. Я встала.
– Не знаю.
– Просто расслабьтесь и все.
– Я предупредила – не моя вина, если наступлю вам на ноги или покалечу.
Андре приблизился, прямо взглянул в глаза и призывно прошептал:
– Думаю, мне понравится, если вы меня покалечите… чуть-чуть.
Я вспыхнула и ничего не ответила.
От Стива Уандера оркестр перешел к чему-то слабо узнаваемому. Андре кружил меня в танце и улыбался. А я вдруг невероятно разнервничалась. Музыка была хороша, оркестр играл превосходно, и я узнала обалденную песню из давних школьных времен с ярко выраженной басовой партией – что-то о землянике. Андре двигался легко и плавно и, я отметила, сексуально. Не специально, просто он из тех людей, кто наделен сильной сексуальной энергией. Умная, волевая личность, уверенный в себе, счастливый человек. Женщины не сводили с него глаз.
– Вот так, – говорил он, поворачивая мои плечи своими большими руками. – Расслабьтесь. Просто почувствуйте музыку.
Я сделала шаг в сторону, приставила ногу, шаг вместе, еще. И сама понимала, что скованна, как на занятиях по аэробике.
– Вот так, – победоносно улыбался Андре. – Вот так. Мне казалось, что я марширую на военном параде.
Тело не подчинялось музыке, во всяком случае, когда на меня смотрели. Нога к ноге. Нога к ноге.
Андре, даже в этой ситуации демонстрируя идеальные манеры, следовал моим движениям, хотя и добавлял от себя. Я вспомнила какие-то стихотворения из давних времен, когда жизнь была проще, и стала произносить слова.
– Правильно, – похвалил он, стараясь перекричать музыку. – Будьте свободной.
Моя голова стала легкой, я наслаждалась. Разве это не грех? Если женщина обвенчана пред Богом и людьми, она должна укротить свое сердце и не чувствовать того, что я чувствовала теперь. Не задыхаться рядом с другим мужчиной. Не представлять, что ты с ним, а не с мужем, не воображать, как вы вдвоем идете весной вдоль реки Чарлз.
Музыка стала медленной. Андре прижался ко мне теснее, я отстранилась, он не возражал, и мы продолжали танцевать. Песня была меланхоличной, и мне, несмотря на все усилия, стало немного грустно. Я приникла к его уху и прошептала:
– Вы полагаете, я земная?
– Земная? – Андре удивленно склонил набок голову. – Нет, это не то, что приходит мне на ум, когда я думаю о вас.
– А как бы вы описали меня? Мне очень любопытно. Он широко улыбнулся, крепче взял меня за плечи, притянул к себе, и мы закружились. На нас глазели – я это чувствовала. Андре ответил мне шепотом:
– Ребекка Бака – блестящая женщина и знает это. Она умна и знает это. Она поразительно красива, но не знает этого. Она очень одинока, но не показывает этого.
Я хотела повернуться и убежать – из этого места, от своего чувства. Попыталась сделать шаг назад, но Андре опять нежно притянул меня к себе. И быстро, тихо и настойчиво продолжал:
– Ребекка Бака – женщина, о которой я мечтаю, когда засыпаю, и о которой думаю, просыпаясь по утрам. Она самая поразительная женщина из всех, каких я знаю.
Мне не удалось сдержать ни сердца, ни зова крови, и она, казалось, до капли выплеснулась на пол. Я ослабела от радости. Не могла придумать, что ответить, – не была готова ни к чему подобному. Мы танцевали до тех пор, пока оркестр не смолк, но я кружила бы еще.
– Знаете, – предложил Андре, когда мы взяли пальто и вышли на улицу, – мы ведь можем продолжить. Вечер пятницы. Я знаю в городе несколько приятных клубов.
– Уже поздно, – возразила я.
– Не очень, – добродушно рассмеялся он, взглянув на свой «Роллекс». – Только одиннадцать.
– Едва ли так будет правильно, – проговорила я. – Вы знаете это.
Его лицо выразило удивление и обиду.
– Андре, я замужем. И я общественный деятель. Вот что я имела в виду, а не…
Он улыбнулся так широко, что обозначились ямочки на щеках:
– Я еще ни разу не видел вашего мужа. Он не появился ни на одном мероприятии.
– Это так.
– Ни за что не поверю, что вы в самом деле замужем, пока не познакомлюсь с ним. – Андре взял мою руку и нежно поцеловал. – Если бы вы были моей женой, я ходил бы повсюду, где отмечают ваши успехи.
– Но я действительно замужем.
– И счастливо?
Я чуть не подавилась и солгала:
– Да. – При этом впервые почувствовала, как непроизвольно дернулись губы.
Андре заметил это и опять улыбнулся.
– Вы говорили мне, что не умеете танцевать. – Он изогнул бровь. – Это оказалось ложью. А как насчет мужа? Вы вполне уверены?
Я подала смотрителю стоянки квитанцию и овладела собой.
– Спокойной ночи. Еще увидимся.
Больше мы не разговаривали, пока не пригнали мою машину. Андре открыл передо мной дверцу. А закрывая, попросил:
– Поклянитесь, что счастливы в браке, и я перестану преследовать вас.
Я отвела глаза, повернула ключ в замке зажигания и, не ответив, тронулась с места. Я не хотела, чтобы Бог слышал мой ответ.
ЭЛИЗАБЕТ
Я не люблю забивать свою колонку пикантными историями. Это дешевый трюк, и я еще на журфаке поклялась: если мне доверят колонку, никогда не стану завлекать читателей тем, что сама называю «Пол Харви». Но гнев побуждает меня сообщить несколько личных моментов. Понимаете, у меня есть подруга, щедростью она превосходит всех моих знакомых. Впервые я поняла это, когда мы были еще первокурсницами: она увидела бедную раздетую женщину, дрожащую на снегу, и отдала ей свое пальто, шляпку, перчатки и только что купленный стаканчик горячего чая. И прибавила к этому двадцать долларов. В соответствии сучением Библии – а моя подруга живет по этой книге – она отчисляет пятнадцать процентов каждого заработка, а иногда и больше на благотворительность. И если в ее присутствии я начинаю подшучивать над людьми (что случается не реже чем каждые шесть минут), она обязательно спросит, отчего я такая вредная. Я знаю множество злых, самолюбивых людей. Таких найти несложно. Но я не помню, чтобы встречала много таких, как Элизабет Круз.
