Пили молча шампанское, задумчиво друг друга рассматривали, потом Саша взял у Иветты из рук бокал и опустил ее на кровать, ложась сверху. Он легонько кусал мочку ее уха (раньше он никогда так не делал), пробегал языком по шее — и Иветта поняла, что безумно его хочет. Она извивалась под его тяжелым телом, вспоминая, как ослепительно хорошо им всегда было вместе. Саша тяжело дышал, отстраняясь и расстегивая на Иветте блузку.
— Ты очень красива, дорогая, — сказал он.
И снова целовал ее, спускаясь ниже, Иветта плавилась в его объятиях, а потом он уже снимал с нее трусики, и она открыла глаза.
Открыла глаза. Увидела совершенно чужого мужчину с незнакомым выражением лица. Почему-то этот чужой мужчина собирался заняться с ней любовью. Иветта напряглась.
— Что такое, дорогая?
Иветта вырвалась у него из рук.
— Извини.
— Да что такое? — Саша повысил голос.
— Извини, но… Но я не могу.
— Ты что, рехнулась?
— Понимаешь, — начала объяснять Иветта, — это неправильно, ну, то, что мы… в общем, надо было не это…
Саша вспылил:
— И ты для этого сюда притащилась, чтобы устроить здесь свое динамо? Сначала лечь в постель, потом в последний момент передумать? Ты решила, что я тебе мальчик для экспериментов? Ставь подобные опыты на своем провинциальном сопляке. Он ради прописки еще и не то стерпит, а у меня и получше тебя были, я тут на задних лапках прыгать не намерен.
Иветта судорожно одевалась, глотая слезы и не веря собственным ушам. Конечно, Саша всегда быстро заводился и иногда был жестковат — но никогда не хамил ей. И никогда раньше он не стал бы использовать поведанные ему факты, чтобы уязвить свою девушку. Неужели это курорт настолько портит человека?
— Извини еще раз, я не хотела. Я думала, что все получится, но поняла, что ты чужой для меня человек, и я не могу.
— Да ладно тебе. Небось пока задницей в баре трясла, не с одним чужим по кроватям валялась.
Иветта молча схватила сумку и выбежала. Ее трясло от унижения, боли и злости — злости не столько на Сашу, сколько на себя. Это не он виноват, что у нее не прибавилось ума за семь лет. Это не он ныл круглые сутки, рыдая и стуча себе пяткой в грудь, что только пусть вернут любимого, а там пусть он пьет и бьет, лишь бы был живой.
Иветта даже позвонила в запарке психологу, но та честно сказала, что по ночам советы не дает — не в силах после двенадцати собрать мысли в кучку. Девушка извинилась, долго ревела в ванной, а потом позвонила Диме. Телефон, конечно, взял сонный Юра (бегал к каждому звонку, все еще надеялся, что его беглянка вернется, поняв все насчет денег, которые труха и тлен, а любовь вечна), пришлось еще раз извиняться, а потом не менее сонный Дима встревоженно зашептал:
— Ви-Виш, все в порядке?
— Нет. Ничего не в порядке. Ты можешь приехать? Или нет, не надо, поехали куда-нибудь.
— Куда?
— Снимем номер в гостинице, заночуем на вокзале, в ночном клубе, не суть. Просто не надо Марию Викторовну тревожить.
— Хорошо, как скажешь, я через десять минут оденусь и выйду.
— Метро еще ходит?
— Да, но я все равно поймаю машину и скоро буду у тебя. Только я плохо ориентируюсь в гостиницах.
Иветта знала в Москве только две гостиницы, в одной как раз жил Саша. Туда она не согласилась бы поехать ни за какие деньги, поэтому выбор трудностей не представлял. Иветта схватила деньги из баночки «капитал», бросила в сумку и принялась поспешно стирать следы ужасного вечера на лице и волосах. Когда Дима подъехал к подъезду, она выглядела вполне прилично. Впрочем, Дима ее не разглядывал, он сразу бросился обнимать ее и целовать.
— Ви-Вишенька, ты хорошо себя чувствуешь? Скажи сразу — ничего страшного, да?
— Ничего страшного. Остальное потом.
Опять купили шампанское и конфет (Иветта настояла с какой-то странной мстительностью — хотела сделать себе больно за глупость), опять были администратор с ключом, лифт и большая кровать.
Иветта пила шампанское и молчала. Дима сидел рядом и тоже молчал.
— Дим-Дим, ты уверен, что хочешь на мне жениться?
— Вполне. А что случилось?
— Случилось то, что я — глупая, неблагодарная, гадкая…
Дима заставил девушку замолчать, повернул ее к себе и мягко положил ладонь ей на губы:
— Тсс… тихо, Ви-Вишка. Нельзя о себе так. Расскажи, что ты натворила, и мы что-нибудь придумаем.
Иветта расплакалась, и Дима укачивал ее, вытирая рукой слезы.
— А у меня и платочка нет… будешь сморкаться в простыню. Давай рассказывай, пока не залила соседей снизу.
Выслушав всю историю, Дима замолчал.
— Налей и мне шампанского, тебе ближе тянуться.
Девушка удивилась, поскольку Дима практически не пил, а шампанское и вовсе терпеть не мог, но послушно налила. Дима выпил залпом и сказал:
— Я не буду тебя обманывать, говоря, что мне было совсем не больно и очень приятно все это слышать. Но мне кажется, что в общем и целом история послужила хорошей проверкой для наших чувств. Мои в проверке не нуждались, но зато ты проверила свои и больше не сомневаешься, правильный ли выбор сделала. Я даже рад, что так получилось. Теперь я не буду, как раньше, призраком Саши.
— Ты и не был призраком…
— Помолчи, когда взрослые дяди говорят. Я все равно чувствовал, что Саша для тебя — некий идеал, а смерть вознесла его на недосягаемый пьедестал. Он стал человеком без недостатков, лучшим мужем в мире. Теперь ты убедилась, что не все так просто, и у меня есть шанс, что ты сочтешь лучшим все-таки меня. Так вот, я обязательно лишу тебя шоколада.
— О-ох, — отозвалась сладкоежка Иветта.
— На целый месяц.
— Ой!
— Ладно, на три недели, за то, что ты позволила какому-то то типу, будь он сто раз твой бывший, себя лапать и целовать. И на этом тему считаем закрытой. Можешь обрадовать свою родню тем, что мы собираемся пожениться и завтра же мы отправляемся… нет, завтра у меня дела… послезавтра же мы отправляемся подавать заявление. Если денег нам не хватит — значит, ты будешь без платья, а твоя родня поедет не на лимузинах, а на «Жигулях», но теперь сроки устанавливаю я.
— Да!
— Постарайся за оставшиеся до свадьбы недели разучить полное обращение. «Да, о супруг и повелитель».
— Да, о супруг и повелитель!
— Не многовато ли на вас одежды?
— Многовато, о супруг и повелитель!
И Иветта окончательно поняла, что самую страшную ошибку могла бы совершить, разрушив отношения с Димой ради призрака из прошлого.
— Дим-Дим, — пробормотала она, засыпая.
