Принцесса захихикала. Элис не могла разделить ее веселья. Бедный Николас Паллиадис! Принцесса Кэтрин и ее компания были страшно жестоки.
– А при чем тут Скорпион?
– Это самый сексуальный знак зодиака. – Принцесса смерила ее пристальным взглядом. – В какое время ты…
Неожиданно в дверном проеме появился чем-то явно взволнованный Абдул. За ним в черном деловом костюме стоял незнакомец могучего телосложения. Рядом Элис заметила человека в черной форменной одежде шофера.
Абдул жестикулировал обеими руками, указывая куда-то вниз, в то время как тип в черном костюме и шофер шагнули в комнату.
– Мадемуазель, одна очень важная персона должна повидать вас.
Мужчина могучего сложения прошел мимо Наннет и Сильвии и взял Элис за плечо.
– Мадемуазель. – Вблизи было видно, что его лицо испещрено шрамами. – Пожалуйста, – сказал он по-французски с сильным акцентом, – позвольте нам препроводить вас к одному человеку, который желает повидать вас. Это займет всего несколько минут.
Элис прикрыла руками обнаженные груди. Странный шофер поднял ее халат и набросил ей на плечи. Абдул и Карим попятились, уступая им дорогу.
– Подождите, – запротестовала Элис. – Я не могу никуда идти в таком виде.
Они двинулись к лестнице. Шофер и охранник действовали ловко; их руки, казалось, едва касаются Элис, и в то же время они почти несли ее.
Неужели ее похищают средь бела дня?!
– Вы не можете так поступать!
Все было жутко прозаично. Она извернулась, чтобы посмотреть вверх на лестницу. Швеи, Абдул и его сын Карим свесились через парапет, зачарованно глядя вниз. Элис попыталась крикнуть им, чтобы они позвали Питера Фрэнка или Джексона Сторма, но слова застряли у нее в горле.
Они миновали последний лестничный пролет и стремительно выбежали на улицу Бенедиктинцев. Холодный ветер дунул в лицо Элис и едва не распахнул спереди ее шелковый халатик.
– Остановитесь! – закричала она.
Однако ее еще крепче схватили под локти и повлекли к серебристому «Роллс-Ройсу». Шофер, отпустив руку Элис, бросился вперед, чтобы распахнуть дверцу машины.
Одно сумасшедшее мгновение она была уверена, что ее затащат в автомобиль и похитят. Это был не «Даймлер» Николаса Паллиадиса. Она уже открыла рот, чтобы закричать, когда охранник наклонился и обратился к кому-то внутри лимузина.
– Вот эта девушка, сэр.
Он положил руку на талию Элис и подтолкнул ее вперед. Оказавшись в дверном проеме, Элис увидела перед собой серебристое и мягкое покрывало из меха шиншиллы, точно такое, как в лимузине Нико.
Сильная мужская рука подтолкнула ее.
После яркого солнечного света в салоне «Роллс-Ройса» казалось совсем темно. Два блестящих черных, как у маленького зверька, глаза выглядывали из груды шелковистого шиншиллового меха.
Элис инстинктивно отпрянула, но рука охранника удержала ее. Приглядевшись, девушка разглядела старика, когда-то крупного телосложения, но теперь скорчившегося в мехах, как тролль. Его длинные и тонкие, как спички, ноги, торчали из-под покрывала.
– Это мистер Сократес Паллиадис, – произнес охранник. – Он только желает посмотреть на вас, мадемуазель.
Сморщенное, как у старого злобного шимпанзе, лицо таращилось на нее. Полулежа в дверях лимузина, посреди улицы Бенедиктинцев, в одном стареньком шелковом халатике – стандартном наряде манекенщиц, привыкших проводить большую часть дня неодетыми, Элис, испуганная, потрясенная, оскорбленная, была словно парализована.
Это и есть Сократес Паллиадис? Легендарный, таинственный человек, чье состояние было таким громадным, что даже не поддавалось исчислению?
Это и есть дед Николаса Паллиадиса?!
Костлявая коричневая рука, сухая, как у мумии, поднялась над шиншилловым мехом.
– Волосы, – произнес неприятный тонкий голос.
– Прошу извинения, мадемуазель, – проговорил охранник, – мистер Паллиадис желает рассмотреть ваши волосы.
Прежде чем Элис успела что-либо возразить, ловкие пальцы вытащили шпильки из ее волос, и густая огненно-рыжая масса упала ей на плечи.
– Эй, минутку! – вскричала она, но руки охранника подтолкнули ее поближе к хозяину.
Костлявая лапка потянулась к ней и дотронулась до ее щеки кончиком пальца, жестким и холодным. Черные зрачки-пуговки со сверхъестественной сосредоточенностью рассматривали Элис, ее лицо, бледное, обрамленное пламенеющим ореолом волос.
Черные глазки походили на осколки обсидиана.
– Миленькая, – произнес писклявый голосок.
– Что?
Казалось, голова мумии кивнула ей.
– Миленькая… очень хорошенькая.
Элис различила грубую похоть в темном взгляде, которым он бесцеремонно разглядывал ее. Потом раздался сухой хрип, напоминающий смешок.
– Будь миленькой для Нико, да… в постели. – Он произнес несколько слов по-французски, столь непристойных, что Элис задохнулась. – Подожди-ка, я дам тебе кое-что.
За спиной Элис произошло какое-то движение – это по сигналу достали и открыли большую коробку, обернутую фольгой.
– Мистер Сократес Паллиадис желает, чтобы вы приняли это, – сказал шофер.
Охранник поставил Элис на ноги и набросил ей на плечи соболье манто. Атласная подкладка, касавшаяся ее обнаженного тела, была гладкой и холодной. Элис запахнулась в мех, не в силах выговорить ни слова.
Охранник вынес из машины пакет из вощеной бумаги. С одного конца из него выглядывали бутоны красных роз. Он сунул букет ей в руки.
Из лимузина опять донеслось кряхтенье, и мужчина снова подтолкнул Элис вперед.
Запутавшись в пышных складках манто из собольего меха и практически ничего не видя поверх громадного букета роз, Элис почти ввалилась в салон машины. Однако руки подхватили ее и удерживали в непристойном полулежачем положении.
– Очень хорошенькая цыпочка. – Сморщенная головка снова спряталась в горе шиншиллового меха, одни лишь глазки злобно светились. – Я еще дам тебе денег. Много денег…
Элис пыталась высвободиться, но крепкие руки не выпускали ее. От бессильной ярости ей хотелось кричать, но голос не повиновался ей.
Неудивительно, что Николас Паллиадис такой ожесточенный.
Старик был отвратительным; она охотно верила во все истории, которые рассказывались про него. Явиться вот так, чтобы посмотреть, с кем спит его внук! Мерзкое любопытство.
Слезы унижения подступили к ее глазам. Одна слеза даже скатилась по щеке.
Ему это понравилось. Дикие черные глазки жадно наблюдали за унижением Элис.
– Но замуж нельзя, – раздался тоненький голосок из глубины салона лимузина. – Такой девушке, как ты, нельзя замуж за Нико.
