— Я не ясновидящая. — Милана покачала головой. — Но когда Эля уезжала в Москву, я еще тогда поняла, что ничего хорошего с ней там не будет… Почувствовала… Понимаешь?..
— Ну, это смотря что считать хорошим… — начала было Диана, но, наткнувшись на требовательные зеленые очи Миланы, внезапно осеклась и махнула рукой: — А вообще ты права: ничего хорошего с ней там не случилось, да и со мной тоже…
Наверное, ей просто уже недоставало сил таскать в себе все это — и бесконечную ложь, и почти невыносимый страх, раздирающий душу, и кошмары по ночам, повторяющиеся с завидным упорством. А может быть, все дело было в самой Милане, совсем не похожей на коварную Эльку, и в какой-то невзаправдашней, словно нарочно придуманной, обстановке этого дома. Только Диана впервые за несколько лет взяла да и рассказала этой почти незнакомой девушке все, начиная с того момента, как встретила ее сестру сырым и неуютным вечером. Встретила вместо человека, которого так и не дождалась…
Милана умела слушать. И хотя Диана говорила никак не меньше часа, ни разу не пошевелилась даже, сидя на краю кровати, не отвела взгляда от невидимой точки в пространстве, в которую уперлась, как только Диана начала излагать ту самую «правду», которую та и хотела услышать.
— Я думаю, — завершила Диана свой рассказ, — что Венчика они точно убили… Но наверняка не знаю. — И, помолчав, добавила: — Они и меня убьют, если отыщут… Так что можешь, чтобы не рисковать, вытурить меня отсюда прямо с утра!
Милана впервые за весь разговор слегка шевельнулась и, моргнув, повернула голову к Диане:
— Я не собираюсь тебя гнать. Даже если бы захотела, как я объясню это маме?.. Значит, что с твоим хлопцем, ты не знаешь…
— С Венчиком? А-а-а… Ну, я почти уверена, что они его убили, видела бы ты харю Сопла, когда он на него бросился, — тоже бы так думала…
— Ну а с тобой потом что было? Как ты вообще додумалась сюда приехать?
— Знаешь, — вздохнула Диана, — когда человека припрет, он сразу умнее становится, — так вот и додумалась… Я из этого чертова подвала только на другой день к вечеру выползла. И сразу на электричку дунула… Видела бы ты, на что моя дубленка походила! Я ее в туалете в Химках только что не постирала… Слава богу, что она черная, в светлой меня за один видок арестовали бы первые же менты… Ну, пока ехала в электричке, от страха и придумала, как от Сопла свалить и следы запутать…
— Ты уверена, что все учла? Что Элю они не тронут?..
— Уверена! — Диана махнула рукой. — С какой стати им ее трогать, если она ни хрена не знает, где я?! Эльке и в голову не придет, что я на ее родину историческую свалила!
— Свои пятьсот долларов заберешь. — Милана зябко поежилась и соскользнула с кровати. — Не спорь!.. И я бы на твоем месте отослала эти документы вашему Соплу… Конечно, если его еще не арестовали.
— Да кто эту гадину арестует?! Ты даже не представляешь, какие у него связи и какая «крыша»!.. Я и то не представляла, пока эти документы не увидела… И никаких денег я назад не возьму! И ты мне их тоже не вернешь, потому что твоей маме тогда все станет ясно… Ты же этого не хочешь?
Милана покачала головой и бросила на Диану какой-то странный взгляд.
— Надо же, — покачала она головой, — говоришь, папа у тебя известный ученый… Как же он тебе не объяснил столько простых вещей, о которых ты не знаешь?..
— Каких еще вещей?
— Простых, — повторила девушка. — Помнишь детский стишок? Его всем в детстве читали: «Что такое хорошо, а что такое плохо»?..
— Слушай, — взвилась Диана, — если ты намерена читать мне нотации, я и сама уйду!.. Кстати, твоей Элечке, похоже, тоже кой-чего не объяснили?..
— Похоже, — спокойно кивнула Милана, не обратив внимания на иронию в Дианином голосе. — Эля — точная копия нашего отца, она только внешне на маму похожа… Отец у нас, между прочим, был алкоголиком, нас с мамой до последней минуты мучил…
— Ага! Значит, наследственность? Крокодилы-гены?.. Ну, так и у меня мать алкоголичка, и вообще… И тоже отца мучает, я-то плевать на нее и на свои «крокодильские» гены хотела… Тьфу! Ты меня совсем запутала… Чего ты хочешь? Чтобы я ушла, да?
— Я тебя не гоню. Но ведь вечно ты у нас отсиживаться не сможешь… Почему ты не хочешь отослать документы? Все равно рано или поздно тебя эти бандиты достанут.
— Не достанут! — Диана тоже вылезла из постели и заметалась по комнате. Казалось, убеждает она уже не столько Милану, сколько себя. — Говорю тебе, они ни за что не догадаются, где я… Не бойся, долго я у вас не задержусь! Вот созвонюсь с одним типом — и свалю…
— Тебе никто не говорил о том, что шантажисты долго не живут? — Милана неожиданно усмехнулась и посмотрела на Диану с жалостью. — Господи, какая же ты еще дурочка… Ладно, ложись спать, светает уже… Надо же, послезавтра Новый год, а тут такое…
Она поежилась и, круто развернувшись, вышла из комнаты. За время их разговора оконце, до этого совсем темное, сделалось мутно-серым. Диана растерянно посмотрела на закрывшуюся за Миланой дверь и пожала плечами.
Предрассветную мглу за окнами вновь прорезал резкий, заставивший ее содрогнуться петушиный крик.
Декабрь 2004 г. Сопло1
Внешне особняк Бороды мало чем отличался от точно таких же новорусских строений, выросших здесь за последние несколько лет. Разве что вместо явно модных кованых оград обнесен был глухим забором из красного кирпича с металлическими, тоже глухими, воротами. Сбоку от ворот находилась железная дверь с небольшим окошечком, к которой и направился взволнованный Джек, выбравшись из своей машины.
Никаких кнопок, с помощью которых можно было бы позвонить, на двери не просматривалось. Кружков растерянно огляделся и совсем уж было вознамерился осторожно постучать в матовое стекло окошечка, но тут, как ему показалось, над самым его ухом рявкнул чей-то бас:
— Кто?
Едва не подпрыгнув от неожиданности, Джек углядел наконец маленькую камеру, приделанную прямо над дверью, холодно поблескивающий глазок которой уставился на него, словно прицел.
— М-меня ждут, Иван Ильич ждет…
— Имя? — снова рявкнул невидимка.
— Кружков… Евгений Викторович Кружков.
Возникла секундная пауза, затем что-то тихо щелкнуло, вновь вызвав в душе Джека нехорошую ассоциацию, на сей раз с затвором, и двери открылись. Стараясь преодолеть дрожь в коленях, Кружков перешагнул невысокий порог и очутился в абсолютно лишенном растительности, вымощенном дворе. Двор был большой, слева высился особняк, насчитывающий два этажа, в глубине — длинный кирпичный гараж и пристроенный к нему флигель. Будка охраны располагалась справа. И вынырнувший из нее амбал, молча ткнувший в сторону особняка здоровенной ручищей, хорошего настроения Джеку не прибавил.
Амбал между тем пристроился сзади Кружкова, и тому ничего другого, кроме как двинуться под конвоем к входу в особняк, не оставалось. Поднимаясь по ступеням довольно высокого крыльца, он отметил, что и здесь дверь металлическая, похоже, и вовсе бронированная. Его действительно ждали, поскольку, едва они с амбалом очутились на крыльце, вновь что-то щелкнуло, и Джек наконец очутился в святая святых — просторном холле, точной копии сопеловского…
