– К чему так спешить? Наверняка еще рано приниматься за готовку, – дружелюбно произнес он.
– Возможно, ты прав. – Приподняв голову, женщина улыбнулась в ответ. – Но мне что-то не спится сегодня.
Даг отметил темные круги у нее под глазами и заострившиеся черты лица, и сердце его дрогнуло.
– К тому же мне не хотелось будить Сигурда.
– О чем ты говоришь, женщина, – этого человека не разбудит и самый яростный шторм! Лучше отправляйся-ка снова спать.
Но Мина только покачала головой.
– Нет, скоро уже проснутся дети…
Она потерла поясницу, и Даг заметил, как по лицу ее пробежала гримаса страдания.
– Думаешь, что-то не так с ребенком?
– Я и сама не знаю, в чем дело. Прежде боли не начинались так рано.
– Может, тебе лучше посоветоваться с Фионой?
– Она уже осмотрела меня несколько дней назад.
– И что сказала?
– Только то, что я должна больше отдыхать. Как будто я могу спать, когда у меня в животе словно дерется целая банда троллей![9]
– Тогда я разбужу ее, и она приготовит поесть Гуннару и Ингульфу.
– Нет уж, пусть поспит. Если ты полночи не давал этой женщине покоя, думаю, теперь ей надо отдохнуть.
– Но я ничего подобного не делал!
Слабая улыбка снова скользнула по губам Мины.
– Тогда как же объяснить те крики и стоны, которые время от времени слышались из твоей спальни?
Даг едва сдержал улыбку – в постели Фиона и правда была несдержанным и довольно шумным существом.
– Все не так уж и плохо, – поспешила успокоить Мина. – Из-за этих ее криков половина воинов уверены, что ты ночами лупишь ее. Они очень довольны, что ты учишь ее повиновению.
– А Бродир?
Мина покачала головой.
– Этого человека могут удовлетворить только реки крови.
Даг вздохнул.
– Он не угомонится в своих попытках добиться смерти Фионы. Кнорри всегда говорил, что женщина не должна вставать между братьями по оружию, но если бы мне пришлось выбирать между Фионой и Бродиром, я бы не колебался.
– У нее добрая душа, – сказала Мина, и в голосе ее послышалась нежность. – Я ей многим обязана.
Даг кивнул.
– Я рад, что вы так хорошо поладили с ней.
– Уж если ты хочешь помочь, пришли-ка лучше ко мне Бреаку. – Мина повернулась и снова занялась очагом. – Ее не было в спальне для рабов, так что, я думаю, она провела ночь с кем-то из воинов; надо убедиться, что ей не причинили вреда.
Выходя из дома, Даг улыбался. Разумеется, Рориг не станет причинять вреда девушке, если, конечно, не считать вредом лишение ее невинности!
Бреаку он обнаружил на удивление быстро – она уютно устроилась в объятиях Рорига в углу одного из навесов для коров – излюбленного места свиданий влюбленных парочек. Девушка поспешно схватилась за одежду, но совершенно обнаженный Рориг лишь лениво взглянул на Дага.
– Неужели тебе нечем заняться в своей собственной постели? – сладко потянувшись, спросил он.
В ответ Даг только фыркнул. Вот неблагодарный тип! До чего же быстро он забыл, кто помог ему.
– Я ищу вовсе не тебя, а девушку. Мина с утра не очень хорошо себя чувствует, и ей надо помочь.
Услышав его слова, Бреака быстро натянула через голову свой балахон и, бросив на Рорига многообещающий взгляд, ни слова не говоря, выскользнула из-под навеса.
– За тобой должок, приятель, – напомнил Даг молодому викингу.
– Охотно признаю. – В голосе Рорига звучало глубокое удовлетворение.
– Знаешь, я даже удивлен, как быстро у вас все сладилось.
Выражение лица Рорига сразу стало озабоченным.
– Сказать по правде, я тоже. Прошлым вечером в доме я сказал ей всего несколько слов, а через мгновение она уже пошла за мной. Что ты такого наговорил ей про меня?
– Да в общем, ничего. Ну, например, что она приглянулась тебе. Она стала расспрашивать меня, что ты за человек, удивлялась, как много трофеев тебе удалось привезти из нашего похода в Ирландию…
– Твои рассказы, должно быть, пришлись ей по вкусу.
– Похоже, что так.
Даг пытливо взглянул на молодого человека.
– И все-таки не стоит забывать, что женщина, которая ценит мужчину только за его богатство или за доблесть в бою, вряд ли станет ему настоящей подругой.
– Мне нет дела до того, почему она согласилась спать со мной, – куда важнее, что сделала она это по доброй воле. – Рориг блаженно сощурился, видимо, вспоминая самые волнующие моменты минувшей ночи.
– Возможно, в один прекрасный день это все же станет для тебя важным. Предупреждаю тебя, друг мой, я знавал немало подобных женщин; зачастую они не стоят того удовольствия, которое дают тебе.
Рориг улыбнулся и стал одеваться.
– По-моему, ты придаешь этому чересчур большое значение.
Когда Даг вышел из-под навеса и зашагал по утоптанной земле двора, он думал о Фионе, спящей сейчас в его закутке. Уж она-то ценит его отнюдь не за искусство обращения с боевым топором или за ценности, которыми полон его рундук. И нее же – какие чувства она испытывает к нему? Благодарность за то, что он спас ей жизнь и продолжает защищать ее? Желание насладиться его телом и перенять опыт постельных утех? Но ему хотелось от нее не только этого: для него важно было, чтобы она любила его и ценила его дух не меньше, чем тело.
Конечно, Даг понимал, что для викинга такое желание было по меньшей мере странным.
Правда, кое-кто из воинов, например Сигурд, позволял себе выказывать любовь к своим детям при всех; но сознаться в любви к женщине, да еще иностранке, захваченной при набеге, – это было бы неслыханной глупостью.
И все же день ото дня Фиона все больше значила для него, и он ничего не мог с этим поделать.
Неожиданно Даг нахмурился. Он вспомнил, что именно из-за ирландки мир, в котором он вырос, стал представляться ему деспотичным, его законы – жестокими и несправедливыми. Для его соплеменников эта девушка навсегда останется чужеземкой, изгоем. Даже если он и освободит ее, сделает своей женой, они никогда не примут ее как ровню, а кое-кто, подобно Бродиру, по-прежнему будет ждать удобного случая, чтобы уничтожить ее.
Даг почувствовал, как в его душе растет отчаяние. Никто не просил его влюбляться в эту женщину, и сам он, насколько мог, сопротивлялся своим чувствам, но все оказалось напрасно. Ирландка взяла его в плен, заставила смотреть на мир своими глазами, поколебала его преданность соплеменникам и товарищам по оружию. Хуже всего было то, что, как подсказывал внутренний голос, может прийти день, когда ему придется сделать выбор между ней и ими.
