Изабел даже растерялась.
— Хожу на работу. Сижу дома. Да мало ли где?
Он хотел узнать, видится ли она с его матерью, но постеснялся. Позволено ли ему спрашивать?
Когда она собралась уйти, Сэм занервничал:
— Можно мне воды?
— Это твой дом, милый. Возьми воду сам.
— Я не могу дотянуться до стакана.
— Сейчас дам.
Как только она ушла, он снял часы и сунул в карман ее куртки. Изабел найдет их, вернувшись домой, и ей придется прийти к нему еще раз.
— Возьми, — протянула она стакан.
Он выпил воду залпом. Оказалось, что все это время он умирал от жажды.
— Пока-пока, — улыбнулась Изабел.
Сэм схватил ее куртку, чувствуя тяжесть часов в кармане.
— Не забудь куртку, — прошептал он.
Она оделась и, поцеловав кончики пальцев, подула в сторону Сэма.
Тот стоял как прикованный, нежась в искорках воздушного поцелуя.
На следующий день, прямо с утра, когда Сэм рисовал вулкан, готовясь к уроку рисования в школе, зазвонил телефон. Трубку взял Чарли.
— Конечно. Заходите попозже, — сказал он.
Сэму стало жарко. Он выжидающе уставился на отца.
— Это Изабел, — небрежно бросил тот. — Нашла в куртке твои часы. Послезавтра в обед обещала принести.
— Может, когда она придет, мы все вместе сходим в пиццерию? А потом в кино, — предложил Сэм.
Он схватил черный фломастер, цвета волос Изабел, и стал изучать. Для лавы такой цвет не годится, но он нарисует рядом с вулканом Изабел.
Сэм взглянул на часы. До встречи с Изабел времени хоть отбавляй, но они обязательно увидятся!
Наступил апрель, сырой и влажный, всегда грозивший приступами астмы, но по какой-то причине Сэму стало лучше. Может, потому, что он был счастлив. Отныне каждый уик-энд они втроем куда-нибудь шли. Иногда — в пиццерию, где Сэму всегда позволялось самому выбрать пиццу для троих. Ходили они и на боулинг, а теперь, когда погода стала получше, гуляли по пляжу и швыряли камешки. У отца больше не было такой напряженной физиономии, как раньше в присутствии Изабел, и иногда, посреди недели, он приглашал Изабел поужинать или поиграть в настольные игры, что приводило Сэма в полный восторг.
Как-то вечером, когда все сидели на диване и смотрели фильм — вестерн о ковбое и его собаке, — Сэм задремал, привалившись к Изабел. Он находился в той стадии сна, когда непонятно, спишь ты или нет. Волосы Изабел покрывалом легли на плечо Сэма. И хотя он слышал ее разговор с отцом, все же к словам примешивался шелест крыльев.
Она пахла ванилью и кленовым сиропом и была такой мягкой и уютной, что он мечтал целую вечность сидеть вот так.
— Он спит, — сказал отец, — может, отнести его в кровать?
Сэм, не открывая глаз, повернулся так, что его голова оказалась на коленях Изабел. Он сжал ее руку и услышал нежный, как музыка, голос.
— Может, не стоит? — засмеялась она и погладила Сэма по голове, отчего тот вздрогнул, но продолжал притворяться спящим, чтобы посмотреть, что она скажет или сделает. — Я люблю этого мальчика, — прошептала она, и Сэм крепче сжал ее руку.
Назавтра Сэм был в школе, доканчивал рисовать схему Солнечной системы, когда Тедди, перегнувшись через парту, легонько ударил его по плечу:
— Эй! Как насчет того, чтобы пойти ко мне после уроков?
И вот так они снова стали друзьями.
Дома у Тедди Сэм развалился на большом коричневом кресле, ковыряя выцветшие пуговицы обивки. Он не находил себе места. Внутри словно жужжали тысячи пчел.
Они играли в карты, поджарили сыр на гриле и не знали, чем еще заняться.
Тедди лениво тасовал колоду и неожиданно подкинул ее в воздух.
— Осточертел джин рамми, — пробормотал он.
Сэм даже не боялся, что мать Тедди неожиданно явится домой. Потому что это по крайней мере хоть какое-то развлечение. Пусть орет на него, делает что хочет. Он с ней справится.
— Можно пойти ко мне. Отца дома нет, — предложил он.
— Вот как? И что такого крутого в твоем доме?
— Па сделал мне темную комнату, чтобы проявлять пленки! Изабел показала, как все устроить, — оживился Сэм.
— Он что, ее бойфренд?!
— Конечно, нет! — негодующе воскликнул Сэм. — Изабел и па, похоже, старые друзья.
Они вместе ходили на пляж и в кино, а этой зимой — даже на каток. Правда, Сэм там раскашлялся, и пришлось вернуться домой. Они почти не разлучались, если не считать тех часов, которые Сэм проводил вдвоем с отцом. Но па и Изабел никогда не целовались, не обнимались, не касались друг друга. И кроме того, Изабел — ангел.
— Они просто друзья, — повторил Сэм.
— Уверен? И вообще ты хорошо ее знаешь?
— Очень. Она и мой друг тоже.
— Ах вот как? Взрослые набиваются в друзья к детям, только когда чего-то от них хотят. Поверь мне!
Сэм пожал плечами. Но в сердце что-то шевельнулось. Тедди мог говорить все, что угодно, но он не знал Изабел.
И как бы Сэм ни хотел признаться во всем, сказать, что Изабел — ангел, он промолчал, потому что подобные вещи нужно держать в секрете. Нужно свято верить и молчать.
И все же он ощущал сомнения Тедди, как ощущаешь ожог медузы.
— Но что ей может быть нужно от меня?
Тедди встал.
— Это знает только она, а наше дело — все выяснить.
Сэму не понравилась его улыбка.
— Она славная, — возразил он.
— Нужно поточнее узнать и это, — кивнул Тедди и схватил куртку. — Пойдем. Я, кажись, сообразил, чем заняться. На запасном входе в кинотеатр сломан замок, и мы можем туда пробраться.
14
Первые несколько месяцев их встреч Изабел ходила как во сне. У нее хватало ума не надеяться на что-то определенное, но она не могла не испытывать нервного подъема, когда прошла неделя, два месяца… три… настал май, а они по-прежнему были вместе. Каждый раз при виде Чарли сердце глухо колотилось о ребра, но и все его существо озарялось светом, когда он видел ее. Чарли приносил ей маленькие подарки: чудесный ирис, коробку с пленкой, а однажды заводную камеру с ножками.
— Эти отношения невозможны, — твердил он, но при этом улыбался. И всегда целовал ее в нос. Последнее время он каждый вечер звонил ей перед сном.
Сначала они встречались, только когда Сэм был в школе. Обедали вместе, гуляли.
— Нельзя торопиться. Нужно быть очень осторожными. Сэм был сильно травмирован, — говорил Чарли. — Перед тем как ему рассказать, я хочу убедиться, что наши чувства подлинные. Ведь я прав, верно?
