– Ну, это уж слишком…
Питер резко развернулся и, подхватив Кэтрин на руки, зашагал к особняку Макгиллакатти.
– Ах ты, животное, отпусти меня немедленно! – яростно закричала Кейт, которая к этому моменту невероятно возбудилась.
– С удовольствием.
Войдя в дом, Питер плюхнул ее на качели, установленные на веранде, и, наставив на нее палец, гневно нахмурил лоб:
– Не смей выходить из этого дома, пока я лично не позволю тебе этого.
Кейт изумленно уставилась на него:
– Ты не можешь. Пусть мы и женаты… – неуверенно начала она, однако Питер оставался непреклонным.
– Ну-ка, напомни мне договор, которым так любишь меня попрекать! – Глаза его сверкали так хищно, что сделали бы честь любому зверю. – «Пока смерть не разлучит нас, верно? – Он угрожающе навис над ней. – Лучше не вводи меня в искушение, а не то…
Кэтрин гневно сверкнула глазами.
– Тебе меня не запугать, О'Рурк! Ты знаешь, какой договор мы заключили!
– Ах, вот ты о чем… Что ж, я не стану извиняться за то, что забылся и не вел себя, как положено мужу. Твоей вины в этом не меньше, чем моей. Пора бы тебе решить, имеют ли для тебя хоть какое-то значение те обеты, которые ты принесла пред Богом, или нет. – Питер неожиданно выпрямился. – Давай лучше поговорим об этом завтра.
– А пока ты вернешься к этой Нине, да? – Кейт понурила голову. Вот она и убедилась, что с их браком покончено.
По ее щекам побежали крупные слезы.
– Я пообещал помочь Нине этим вечером в театре.
– Помочь? Чем именно?
– Так, за сценой. У Нины заболел муж, и я согласился его подменить.
– Тогда желаю тебе хорошо провести время. – Кэтрин резко отвернулась.
Питер чуть не застонал.
– Я буду там сегодня вечером, нравится тебе это или нет, и попотеть мне придется сильнее, чем на лесоповале!
Однако, начав спускаться по лестнице и запоздало поняв, что его скрытность в отношении предстоящего спектакля может только подлить масла в огонь, он обернулся.
– Послушай, Кейт, я не хочу развода и никуда от тебя не убегаю. Я буду в гостинице, если тебе понадобится меня найти.
Не дожидаясь ответа, он сбежал по ступенькам. Вернувшись в гостиницу, Питер снял небольшой номер, надеясь, что там ему удастся наконец сосредоточиться на роли. Он приказан приготовить ванну и целый час блаженствовал в теплой воде, разучивая роль, затем побрился, привел в порядок ногти и подстриг волосы. Сидя в кресле парикмахерской, он снова и снова повторял свои реплики.
Пьеса Бокера состояла из пяти длинных актов и была написана белым стихом. Хотя роль Паоло, несчастливого влюбленного, стремительно восстанавливалась у него в памяти, между этим текстом и постановкой в Филадельфии были некоторые различия, что представляло для Питера определенную сложность. Очень чуткая актриса в романтическом стиле. Ему надо будет исполнять их совместные сцены так, чтобы они получались согласованными, хотя он сам склонялся к неоклассической игре. Однако сейчас на первом месте должна была оказаться Нина, и Питер был намерен оказать ей всю необходимую поддержку. Да, звезда Нины Л'Амборгетти сегодня будет сверкать очень ярко! «Франческа да Римини» – это превосходная пьеса для актрисы ее диапазона.
Решив перекусить, Питер спустился в ресторан гостиницы, где, сидя за столиком, в который раз изумился необычайным событиям, происшедшим за последние несколько дней. Теперь ему предстояло рассказать Хоумеру Макгиллакатти о пожаре, достичь взаимопонимания с Мэри Кэтрин и исполнить роль Паоло в местном театре.
Помешивая кофе, Питер заставил себя сосредоточиться на спектакле, однако невольно его мысли то и дело возвращались к Кейт. Он предположил, что она расскажет отцу про пожар и, несомненно, даст свою интерпретацию поступкам супруга. Остается только молиться, чтобы это не привело к его увольнению.
Впрочем, поскольку ему столь неожиданно попала в руки эта роль, его перспективы в любом случае были отнюдь не так уж плохи.
Воздвигнув на голове тюрбан и размахивая перьевой метелкой для пыли, Мэдлин Макгиллакатти стремительно кружилась по кабинету мужа, напевая романс о страстных влюбленных. Хоумер должен был вернуться домой с минуты на минуту, и она надеялась устроить ему сюрприз. Усердно работая, Мэдлин сумела быстро избавиться от огромных наслоений особой пыли, какая встречается только в горнодобывающем городке.
Покончив с пылью, она натерла рабочий стол супруга лимонной полиролью и ровнее повесила на стене его диплом об окончании колледжа. Хоумеру будет приятно обнаружить, что запас его любимых сигар пополнен и находится в том ящичке, где он всегда их держит.
Внимательно осмотрев кабинет, Мэдлин сорвала с головы тюрбан и тряхнула головой, расправляя блестящие локоны. Она так не волновалась с того времени, когда была молодой и невинной.
– Право, Хоумер нисколько не изменился: все тот же властный и напористый мужчина, за которого я вышла замуж двадцать лет назад! – воскликнула она и весело рассмеялась.
Нет, конечно, Хоумер изменился с годами – и она сама тоже изменилась. Но за недели, прошедшие с отъезда ее дочери в лагерь «Диабло» с мистером О'Рурком, в жизни Мэдлин произошли удивительные перемены. Впервые за много лет она чувствовала себя возрожденной, совершенно новой женщиной. Любовь и забота сумели сделать то, чего никогда не могли дать красивые наряды, положение в обществе и благотворительная работа в больничных комитетах.
Проверив время по стоящим на камине часам, Мэдлин поспешила на кухню, чтобы проследить, как идет приготовление обеда. Хоумер любил обедать при свечах, придававших особый уют обстановке.
Проинспектировав кухню, Мэдлин достала лучшие фарфоровые тарелки и столовые приборы, после чего отправилась в столовую накрывать на стол. Когда она проходила мимо окна, ей показалось, что она слышит тихие всхлипывания. Странно, с чего бы это? Если не считать самой Мэдлин, только один человек на ее памяти издавал такие горестные звуки.
Мэдлин вышла в прихожую, и как только она распахнула парадную дверь, Мэри Кейт шагнула в дом и упала в объятия матери, поливая слезами свеженакрахмаленный кружевной воротничок ее платья.
– Ах, мамочка, что мне делать? – причитала Кейт. Хотя Мэдлин нежно любила свою дочь, она сразу же поняла, что все ее тщательно продуманные планы на этот вечер погибли.
– Не знаю, милая, – сказала она со вздохом. – Это зависит от того, что ты сделала, чтобы довести себя до такого состояния.
Кэтрин тут же прервала излияния своего горя.
– Конечно, – проговорила она, грустно взглянув на мать, – откуда тебе это знать?
Мэдлин снисходительно улыбнулась:
– Я знаю гораздо больше, чем ты полагаешь. А теперь, может, все-таки расскажешь, что случилось? – Она подвела Мэри Кейт к дивану. – Принести тебе чаю?
