Книга Соблазненный обольститель - Изобел Карр

Оглушительный топот лошадиных копыт волной ударил Ливи в грудь. Толпа вокруг всколыхнулась, пришла в движение, подалась вперед, чтобы лучше разглядеть проносящихся мимо всадников. Послышались приветственные крики и восторженные возгласы. На мгновение все потонуло в реве голосов.

Девир с друзьями окружили Ливи могучей стеной, заслоняя от напора толпы, угрожавшей подхватить ее и унести или повалить на землю. Но даже надежно защищенная со всех сторон, она чувствовала, как зрители теснят друг друга, толкаясь локтями.

Один из них, лорд Уильям, тот самый джентльмен, что облил Ливи презрением на балу у Моубреев, теперь разглядывал ее, словно кобылу, выставленную на продажу. Она отвернулась, подчеркнуто не замечая его сальной ухмылки. Лорд Уильям рассмеялся в ответ. Графиня де Корбевиль, стоявшая рядом с Ливи, повысила голос, стараясь перекричать шум бурлящей толпы:

– Вы видите Спигота?

Ливи покачала головой. Откровенно говоря, за спинами стоявших впереди мужчин ей удалось разглядеть лишь расплывчатые пятна – темные шкуры лошадей и яркие камзолы жокеев промелькнули мгновенными вспышками и исчезли.

– Он впереди. Его главный соперник Кримсон, – произнес Тейн. Его низкий звучный голос легко перекрыл какофонию звуков. – Лошади идут вровень, как и ожидалось.

– Кто владелец Кримсона? – Ливи придержала рукой шляпу, едва не сорванную порывом ветра.

– Герцог Графтон, – отозвался Девир. Оживленный гомон внезапно угас, публика снова замерла в ожидании. – У герцога большая конюшня, он держит племенных лошадей, в скачках вся его жизнь. Если Спигот сегодня победит, для Нориджа это будет великой удачей.

– Вы хотите сказать, что мне следовало поставить на Кримсона? – рассмеялась Ливи. Она сделала небольшую ставку по сравнению с мужчинами, но десять фунтов на победителя неожиданно для нее самой пробудили в ней азарт.

– Ничего подобного! – вмешалась сестра Девира, укоризненно качая головой. – Ставка на фаворита не принесет большого выигрыша в случае его победы. Лучше ставить на неизвестную лошадь, хоть это и рискованно. Что ж, я поставила на Спигота деньги на булавки, причитающиеся мне в ближайшие три месяца, и надеюсь удвоить эту скромную сумму.

– А разве вдовам выдают деньги на булавки? – удивилась Ливи. Она сама получала деньги на мелкие расходы от отца. Лорд Арлингтон не желал, чтобы дочь тратила собственный капитал, хотя она имела на это полное право.

– На самом деле нет, – доверительно наклонившись к Ливи, призналась графиня, будто раскрывая секрет. – Но я не могу избавиться от привычки думать так о деньгах, которые расходую на повседневные нужды. В особенности с тех пор, как вновь поселилась в родительском доме и словно вернулась в детство.

В душе Ливи шевельнулась жалость. Ей не приходило в голову, что сестра Девира чувствует себя так же стесненно, как и она сама.

– Иногда возникает ощущение, будто какая-то волшебная сила перенесла вас на много лет назад, в прошлое. Правда?

Графиня понимающе улыбнулась в ответ. Да, она испытывала то же досадное чувство, хотя и пользовалась большей свободой благодаря своему положению вдовы.

Толпа вновь ожила, встрепенулась, взволнованно забурлила, и Ливи угадала, что лошади уже близко. Несколько мгновений спустя воздух наполнился чудовищным грохотом копыт. Ливи привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть, как мимо ураганом проносятся всадники, разбрасывая комья земли и вырванной с корнем травы.

Спигот шел чуть впереди. Жокей, одетый в красный с золотом камзол – цвета графа – тесно прильнул к шее лошади. Он первым пересек финишную черту, сделав напоследок рывок, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его победе. Графиня испустила неподобающий леди пронзительный вопль, а Ливи неожиданно для себя последовала ее примеру, приветствуя победителя.

Девир притянул ее к себе, обняв за талию. По телу Ливи пробежала жаркая дрожь, сердце гулко заколотилось.

– Я знал, что вам понравится на скачках.

– Теперь мы пойдем получать выигрыш?

Девир от души рассмеялся, запрокинув голову.

– Я предупреждал вашего отца, что привезу назад заядлого игрока. Но кажется, граф мне не поверил.

– Ну, едва ли я смогу играть на скачках каждый вечер. Это совсем не то же самое, что пристрастие к фараону или иным играм, за которыми мужчины проматывают состояния в клубе «Уайтс».

– Так вы не играете в фараон? Придется нам восполнить этот пробел, – заметила графиня. – Хотя, возможно, вам больше придется по вкусу «двадцать одно». Этой игрой увлекаются многие женщины, и никто на них косо не смотрит.

– Только не в Англии, – возразил Тейн.

Сестра Девира наивно захлопала ресницами.

– В самом деле?

Тейн покачал головой, всем своим видом выражая неодобрение, однако легкая улыбка на его губах не вязалась с деланно суровой гримасой.

– Уверяю вас, миледи.

Графиня пожала плечами.

– Я не раз видела, как дамы играют в «двадцать одно» с тех пор, как вернулась в Англию, и уверена, что нам следует непременно обучить этой игре леди Оливию. Может быть, сегодня в Банкрофте? Если только… – Поймав взгляд Ливи, она в притворном ужасе округлила глаза: – Вы не заставите нас играть в мушку.

Девир закашлялся, пытаясь подавить смех.

– Негодница, – проворчал он, обращаясь к Марго. Тем временем толпа вокруг начала наконец понемногу рассеиваться. Девир предложил Оливии руку. – Ты совершенно не годишься на роль дуэньи, – бросил он сестре через плечо, ведя свою спутницу к коляске, из которой наблюдал за скачками брат Ривза.

– Сказать по правде, Ролли, ты меня удивил, – заметила графиня, опираясь на руку Тейна, чтобы взойти на подножку экипажа виконта. – Никак не думала, что мое фиаско в роли дуэньи тебя огорчит.

Роуленд покачал головой в ответ на насмешливое замечание сестры, помогая Оливии сесть в открытый экипаж. Марго угадала верно. Он рассчитывал, что сестра не станет строго следить за своей подопечной. Несколько дней в загородном доме без лорда Арлингтона – великолепная возможность подступиться ближе к Оливии. Едва ли подобный случай представится снова, прежде чем истечет срок соглашения и невеста даст ему отставку. Он бросил взгляд на Ливи. Она подняла на него смеющиеся глаза. На лице ее дрожали пятна солнечного света. Она была так хороша, что Роуленд охотно согласился бы проползти по битому стеклу, лишь бы овладеть ею. И вместе с жаждой обладания ревнивое чувство собственника зашевелилось в нем, нашептывая, что, возможно, выиграть пари у Лео и Тейна недостаточно.

– Я оставляю вас обеих в надежных руках Тейна, а сам схожу за нашим выигрышем, – произнес он, пытаясь заглушить в себе голос искушения. – Будь паинькой, не шали, – добавил он, обращаясь к сестре.