Л.Т. Нет, то, что вы перед этим сказали.
Корр. А-а! Эротический триллер? Ну это, как вам сказать…
Л.Т. Это на каком языке?
Корр. На нашем, на русском.
Л.Т. На каком «вашем»? В русском языке таких слов нет.
Корр. Есть!
Л.Т. Нет!
Корр. Мы друг друга не понимаем…
Л.Т. Это правда…
Молчат.
Корр. Вы, может, не знаете даже, что такое сексуальный маньяк?
ЛТ. Не знаю.
Корр. Ну, например, Пушкин. Он же перетрахал почти всех более-менее заметных женщин Петербурга, Москвы, Кишинева, Одессы…
Л.Т. Не понял, что Пушкин сделал?
Корр. Перетрахал…
Л.Т. Чем?..
Корр. (даже он смущен). Ну вы даете, Лев Николаевич. Это ведь каждый ребенок знает.
Л.Т. А я – нет! Почему трахал? Он их любил.
Корр. (обрадованно). Так это же одно и то же.
Л.Т. Нет, мы друг друга не понимаем…
Корр. Это точно. Мы будто на разных языках говорим. Ну вы согласны хотя бы, что Пушкин был крутой: стрелялся всю дорогу?..
Л.Т. Какой?
Корр. Крутой!.. И кликухи у него были, как у криминального авторитета: Сверчок, Француз, Обезьяна.
Л.Т. Кликухи?
Корр. Нет, мы друг друга не понимаем. Хорошо. Чтоб вам было понятнее – на вашем примере: вы ведь тоже в своем роде сексуальный маньяк.
Л.Т. Я?!
Корр. Вы. Вы! Вам ведь жена шестнадцать раз рожала, а вы все не унимались. И крепостные девушки тоже…
Л.Т. Значит, я сексуальный маньяк…
Корр. Ну поняли наконец. Я вас еще русскому языку поучу. Вы знаете, что вы – культовая фигура в литературе?
Л.Т. Не имею чести…
Корр. А у меня ее вообще нет. И не надо. Только работе мешает.
Л.Т. Честь?
Корр. Ну да, она. Вы ведь были знакомы с суперзвездой русской эстрады в ваше время, Петром Чайковским?
Л.Т. Ну да, был. Только почему вы его так странно назвали «супер»?..
Корр. Вот вы опять. Только нашли общий язык… Погодите, вы знаете, что он был голубой? Он вас кадрил когда-нибудь?
Л.Т. (начиная учиться). Вы хотите спросить – трахал?
Корр. Вот! Ну наконец-то! Вы ведь тоже, говорят, э-э-э… любили вашего друга Черткова?
Л.Т. Не так, как вам бы хотелось…
Корр. (жадно). А как? Как? Наших читателей это интересует больше всего!
Л.Т. Я бывший артиллерийский офицер. Я в вас выстрелю из пушки.
Корр. Да нам не привыкать. Все великие на нас обижаются. Вот и Пугачева тоже…
Л.Т. (раздумчиво). Да… Емельян бы вас убил.
Корр. А кто это?
Л.Т. Да так, один… секс-символ XVIII века.
Корр. Ага-а! Вот вы уже и по-нашему! Так приставал к вам композитор-то?
Л.Т. Побойтесь Бога!
Корр. Кого-кого?!
Л.Т. Нет, не поймем мы друг друга.
Корр. Никогда!
Вот так закончилось это интервью с культовой фигурой второй половины XIX века, суперзвездой и половым гигантом Львом Толстым. От предложенных за интервью ста евро писатель отказался, не поняв, что это такое.
Эпилог
Ну вот, дорогой читатель, пасьянс разложен. И надо честно признаться, что он не сошелся. Названный «арт-пасьянсом», он не удержался в отведенных ему рамках. Сюда затесались (кроме рассказов об артистах) и фельетоны, и наша глупая реклама, по поводу которой кто только ни шутил, и ляпы телевизионных комментаторов, и многое другое, к чему «арт-пасьянс», люди искусства не имеют ни малейшего отношения. Но я за это даже не прошу прощения, ибо лавину глупости и пошлости, сопутствующую нам в жизни, можно хотя бы приостановить, немного попридержать – исключительно юмором, сарказмом, иронией.
В какой же веселой, интересной и полной неожиданностей стране мы с вами живем! Как же надо любить жизнь, такую жизнь, чтобы не хотеть отсюда уехать! До свидания, друзья! До новых встреч!
