– Да… – сказал Леня.
– Она мне все рассказывала, что они с ней делают, и предупреждала, чтобы я от мужиков держалась подальше. Они и ко мне приставали. Но так просто, от нечего делать. А однажды зимой затащили меня в подвал, когда Дуси не было. И уговаривали, что я только погреюсь да Дуси дождусь. Но я так боялась, что ничего не могла: ни есть, ни кричать. А потом стали они выпивать и говорить между собой, что со мной сейчас сделают. Про мои ноги, их завернут мне, – Оля помолчала, – за уши. И так они уже на половине пути туда. И стали с меня пальто сдирать. Я думала, что надо умереть.
– Оля, милая!
– Ленечка, родной, я больше никогда это не буду вспоминать. Дай мне только закончить.
– Хорошо, рассказывай.
– От них так воняло. Водкой, папиросами этими, грязной одеждой. И они меня потащили на Дусину лежанку. Там у нее матрац стоял на кирпичах. Раздевают меня и спорят, кто первый. И дерутся меж собой. Руки такие противные. Грязные, потные. Изо рта несет, как из помойки. Дуся меня спасла: она вошла и как заорет, и как начнет их бить. Прямо по лицу. У одного мужика кровь прямо брызнула, полилась. А Дуся их все бьет и кричит: «Калеку, калеку, все у меня подохнете, сволочи!» А потом матом… Вот.
Оля замолчала. Молчал и Леня, разглядывая нежное лицо девушки.
– Вот, Леня. Знаешь, что самое странное было для меня? Она потом сошлась с тем мужиком, которого больше всего била. Он у нее в подвале жил. И они вместе напивались и дрались. Крику! Я больше к ней не ходила. Даже дом обходила, чтобы случайно ее не встретить.
– Да, отвыкла ты от этой жизни. – Леня хотел избавиться от тяжелого впечатления, которое произвел Олин рассказ. – Надо будет напиться как следует и поколотить тебя.
– А в трезвом виде? – спросила Оля, улыбаясь. – Ты же обещал меня нашлепать.
– Так ты пока паинька, – возразил Леня.
– Я исправлюсь, – засмеялась Оля, посмотрев снизу на Леню.
– А что это тебя так занимает желание быть отшлепанной? Я вижу в этом некую болезненную склонность. А?
– Не-е.
– Что не?
– Ничего.
– Удивительно содержательный ответ. Отдохнула? Ну пошли.
Они собрали пакеты и направились к отелю. Леня отстал на пару шагов, чтобы полюбоваться грациозной походкой девушки.
– Леня, ты где? – воскликнула Оля.
– Смотрю, как ты гордо вышагиваешь, таща ворох сумок. Не каждой удастся так эффектно выглядеть.
– А я правда эффектно выгляжу?
– Эффектнее всех.
– Ты смеешься надо мной!
– Ничего подобного. Ты выглядишь даже эффектнее, чем тот толстый дядька, вон тот, который прогуливает маленькую девочку на велосипеде.
– Это же мальчик!
– Мальчик? Оля, ты открываешь мне глаза на половые различия. Я полагал, что это девочка.
– Но нет же косичек.
– У тебя тоже нет. Но на этом основании я не решусь назвать тебя юношей. – Леня захохотал. – Хотя ты, конечно, права. Это мальчик. Смотри, у него совсем отсутствует трепетная девичья грудь.
– Ой, не могу! – Оля смеялась так, что ей пришлось поставить пакеты.
– Ну-ну, довольно, – уговаривал ее Леня. – Экая ты смешливая.
– Леня! – Голос девушки стал серьезным. – Я и не знала, что может быть так хорошо. Так весело. Это только с тобой я себя чувствую так легко.
– Так. Комплименты. Принимаются. Ага, вот мы уже и подходим к нашему отелю. Что будем сейчас делать? Обедать или спать?
– Я вначале сниму туфли, – виновато проговорила Оля. – А потом буду делать все, что ты прикажешь.
– Все?
– Все-все!
– Да. Застала ты меня врасплох. Столько было поручений тебе – все забыл. Ладно. Шагаем в наши комнаты. Возьми ключи у портье.
Заветное желание
Леня укладывал в шкаф купленные рубашки. В другой комнате Оля возилась с покупками. Дверь между комнатами была распахнута; слышны были ее восклицания. Она вновь переживала впечатление от каждой покупки. Вначале она переодевалась в ванной, выскакивала, показывалась Лене, спрашивала, действительно ли ей это идет, и вновь скрывалась в ванной с другой обновкой. Потом стала переодеваться прямо в комнате и вновь показывалась Лене. При этом вопросы сыпались градом:
– А вот эта бежевая? Правда здорово!
– Очень красивая кофточка. Ты в ней как принцесса.
– Она дорогая?
– Не бери в голову.
– Леня! Это же сумасшедшие деньги!
– И ни капельки не сумасшедшие. Все мои деньги – нормальные.
– Ну правда?
– Давай примерь следующую.
Оля убегала, шуршала пакетом, ойкала и вскоре появлялась в другой обновке. И показ продолжался. Леня тихо балдел. Но при этом иногда позволял себе делать острые замечания:
– Да, брюки мы тебе подобрали маленькие и узкие. Попа обтянута, живот голый.
– Нехорошо? – упавшим голосом спрашивала Оля.
– Почему нехорошо! Вот по такой обтянутой попке можно шлепнуть с удовольствием.
И он привлекал к себе Олю, и шлепал ее. Она послушно прижималась к нему и смотрела снизу светящимися глазами.
Наконец Леня потребовал, чтобы она закончила возню и сложила все в шкаф.
– А нижнее белье? – робко спросила Оля.
– Что нижнее белье?
– Я же его еще не надевала.
– Давай. Только выйдешь ко мне в туфельках. Изобразишь такую развратную девицу. Понятно? Как в кино.
Оля стремительно умчалась с пакетами в ванную. Вскоре дверь в ванную медленно приоткрылась, показалась Оля. Она была напряжена, лицо ее немного порозовело. Очень медленно девушка вошла в Ленину комнату. Великолепно сложенная, в роскошном кружевном белье и туфельках. Он почувствовал ее состояние и весело сказал:
– И что, по-твоему, развратные девицы именно так входят к мужчине?
– А как? – прошептала Оля.
– Они влетают, пританцовывая, вешаются на шею и спрашивают, как они нравятся. Но это я знаю только из кинофильмов.
– Леня, а Леня… Как я тебе нравлюсь? – Оля подошла к нему вплотную.
– Очень. – Леня обнял девушку, чувствуя ладонями ее шелковистую кожу.
– Леня, – прошептала она, – поцелуй меня. По-настоящему.
– Ах ты, глупышка. Ах ты, моя глупышка.
Леня отвел ее голову от своей груди, повернул ее вверх и начал осторожно, но крепко целовать в губы. Оля обняла его. Ее послушные губы были мягкие и сладкие. Леня поднял ее и положил поперек своей кровати. Он перестал себя контролировать, но обращался с девушкой нежно и бережно.
