Гробы, начинённые прахом, руки и ноги скелетов, торчащие из щелей в трухлявых досках, грудные клетки, раздавленные съехавшими крышками саркофагов, — вот что встретило Ди во тьме. Пробравшись сквозь ряды давно упокоившихся мертвецов, Ди наконец оказался перед багряным помостом — и встретился лицом к лицу с графом.
— Я впечатлён тем, что тебе удалось вернуться к жизни, — без злобы произнёс граф.
Ди взглянул на застывшую на возвышении Дорис, и губы его слегка дрогнули: охотник улыбнулся.
— Кажется, я как раз вовремя.
К этому моменту Лармика уже успела куда-то исчезнуть.
— После смерти времени у тебя будет предостаточно, — ответил аристократ. — Однако, как говорила моя дочь, поистине стыдно убивать тебя. Ты возвратился после того, как кол пронзил тебе грудь, — этот секрет мне и самому очень хотелось бы знать. Что скажешь? Не передумаешь ли напоследок? Не желаешь ли взять Лармику в жёны и жить здесь, в замке? Она бродит как неприкаянная с тех пор, как повстречала тебя.
— Знать давным-давно вымерла, — произнёс Ди. В голосе его отчего-то звенела печаль. — Аристократы и этот замок всего лишь фантомы, забытые временем. Возвращайтесь туда, где вам самое место.
— Замолчи, щенок! — гневно оскалился граф. — В тебе кровь аристократа, и ты должен знать, что такое бессмертие. Жизнь, дарованная до конца времён, — и мы обязаны исполнять то, что нам предначертано, — давить человеческих червей!
Резко оборвав речь, граф нахмурился. Он заметил, что Ди не смотрит на него — взгляд охотника приклеился к висящему на стене за спиной лорда Ли портрету.
Впрочем, он не обратил бы на это внимания, если бы не один факт. Удивление, граничащее с ужасом, — вот что испытал граф, увидев, что лицо юнца в мигающем свете факелов как две капли воды похоже на лицо того, кто изображён на портрете, заворожившем охотника.
В ушах графа вновь зашелестели слова, слышанные им дважды, и он невольно произнёс их вслух:
— Случайные гости…
На протяжении всей гордой, славной истории знати лишь эта фраза их богоподобного предтечи встретила подозрение и отрицание. В Академии наук вампиров был разработан метод математического анализа судьбы, но после сверки расчётов с данными из истории всех известных цивилизаций учёные решили не обнародовать результаты своих исследований — за что подверглись жестокой критике, и на их защиту встал бог-предтеча, появившийся на публике впервые за многие тысячелетия. Тогда-то он и проронил эти слова.
Великая, вечно текущая река истории некогда несла на своих мирных волнах цивилизации, которым суждено было бесследно кануть в глубины её вод, — их-то и назвал бог-предтеча случайными гостями. Вопрос в том, кого он имел в виду — аристократов или людей?
Мысли графа свились в тугой клубок, из которого вдруг высвободилась одна тонкая ниточка. Ему вспомнился дикий слушок, ходивший в кругах высшей аристократии.
«Наш бог-предтеча, кажется, поклялся своей человеческой жене — он станет убивать родившихся у них детей, а она и потом будет вынашивать новых. Немыслимо!»
Сознание графа балансировало на грани паники и замешательства.
«Он же не может быть… Мог ли бог-предтеча всё же замыслить соединить кровь человека и аристократа?»
Не зная, где правда, а где ложь, граф шагнул вперёд. Его колотил озноб.
— Щенок, я позабочусь о том, чтобы ты перед смертью испытал на себе всю мощь аристократа.
Чёрный плащ взметнулся над головой графа. Подкладка оказалась красной, блестящей. Воздух взвыл, пламя факелов заметалось — ещё чуть-чуть, и огонь погас бы. А плащ развернулся, раскинулся, растёкся, точно чернильное пятно по воде, — и попытался обернуться вокруг Ди.
Одним летящим движением Ди выхватил меч, полоснул по краю чёрной накидки — и клинок застрял в ткани. А ведь этим мечом Ди зарубил бронзового монстра, Голема, и остановил бег оборотня!
А полотнище уже обвивалось вокруг меча, вырвав его наконец из руки Ди. Впрочем, на самом деле охотник сам разжал пальцы. Начни он сопротивляться — и рука оказалась бы в жестоких, сокрушающих кости тисках.
— Вот ты и гол! — высокомерно хохотнул граф, беря в правую руку меч противника. Плащ уже обрёл обычный вид. Ещё раз взмахнув чёрной полой, граф объяснил: — Он сшит из кожи женщин, утолявших мою жажду, и отполирован их кровью. Благодаря тайной технологии, известной лишь моему клану, он в пять раз прочнее самой закалённой стали и в двадцать раз гибче паутины. Ты только что стал свидетелем его вяжущих свойств.
Несколько сполохов опалило воздух. Плащ развернулся — и все деревянные дротики, которые метнул Ди, упали к ногам графа.
— Дальнейшее сопротивление бессмысленно. — Плащ раскинулся, точно крылья чёрной таинственной птицы, и граф бросился вперёд.
Ди отскочил, но на его рукаве остался свежий порез — на этот раз накидка превратилась в острейший клинок.
— О, что случилось, мой добрый охотник? Ты что, уже бессилен? — Язвительный смех и смертоносный плащ взлетели вместе. Ди пришлось вертеться юлой, уклоняясь от стремительных атак вампира.
В какой-то момент пара поменялась местами — теперь Ди стоял перед Дорис, заслоняя её.
Глаза графа сверкнули. Снова вздулся плащ.
Ди собирался отскочить, но тут что-то обхватило его сзади. Руки Дорис!
Секунда — и плащ коконом окутал тело Ди. В битве, требующей полной сосредоточенности, даже дампир забыл на миг, что укушенная однажды Дорис стала рабой графа.
Кости Ди затрещали под диким давлением, лицо исказилось. И всё же, кто ещё успел бы оттолкнуть Дорис за долю секунды до того, как ткань проглотила бы и её тоже? В руках графа блеснул меч Ди.
— Ты погибнешь от собственного клинка.
Аристократ вознамерился отрубить щенку голову. Рассечь накидку, обернувшую туловище Ди, меч не мог, но граф всё же ударил, ударил изо всех сил — и вдруг рука его остановилась.
В ту же секунду плащ обмяк и смялся, освобождая Ди. Концентрация графа ослабла, и чары, наложенные на ткань, развеялись. Взвившийся вихрем Ди приземлился перед графом. И что же дальше?
— Ха!
Улыбаясь в предвкушении того, что враг сейчас будет насажен на вертел, аристократ сделал выпад — и меч застыл у самой груди охотника. Застыл, зажатый ладонями Ди. Первый поединок повторялся, только роли противников теперь поменялись!
И вида не показывая, что ему тяжело удерживать сверкающее остриё в четырёх дюймах от себя, Ди чуть повёл кистями. Нет, граф не отлетел в сторону — на сей раз со звонким щелчком отломился конец клинка. Не выпуская из рук куска стали, Ди отскочил назад футов на десять.
— О, тот самый трюк…
Вновь взмыла в воздух накидка графа, но в данном случае разница между фокусником и зрителем обернулась разницей между жизнью и смертью. Остриё меча серебряной пулей вылетело из сведённых ладоней Ди и аккуратно вонзилось точно в сердце под чёрным одеянием.
