— Мы пойти сюда в прошлый раз. — Фабио покрутил кончик усов. — И вышли прямо под Вечным Зданием.
Он ткнул в квадратик на карте.
— Это старая дверь, в которую духи тысячу лет назад ходить. Сейчас ее почти все забывали. Для нас — единственный путь.
— А это что? — Мэй указала на ползущие точки.
— Гули. — Ресницы девочки затрепетали. — К несчастью, они так любят купаться в канализации!
Мэй сглотнула.
— А у тебя есть карты самого здания?
Беатрис покачала головой и нахмурилась:
— Нет, эти страницы кто-то вырвал. У нас есть карта подземелий, и то хорошо. Ведь они бесконечные и тянутся под всем городом. Если заблудишься, можешь вылезти за воротами или еще хуже — будешь вечно бродить по тоннелям.
— Удача, что я запомнил карту. В таких делах у меня большой опыт, — сказал Фабио. — Зажигать свет нам нельзя. Гули увидят. Поэтому все должно быть здесь. — Он постучал себя пальцем по лбу.
Тревожные мысли кружили у Мэй в голове, точно стая ворон вокруг дерева. Вся ее смелость куда-то подевалась. На смену пришли страх и ужасное подозрение, что им троим с такой задачей не справиться. Вот если бы рядом был Джон! А еще лучше — оказаться бы сейчас дома, в тепле и уюте! К несчастью, одних желаний тут было недостаточно.
— Мы пойдем, когда все отправятся на работу, — наконец сказала Мэй.
— В полночь, — согласились Беатрис и Фабио.
Сидя в беседке, они прижались друг к другу поближе и стали ждать наступления темноты.
* * *
Корзина с Пессимистом плыла к Призрачному городу, уносимая одним из множества потоков, которые сливались, образуя великую реку. Река эта полностью состояла из эктоплазмы и протекала под городской стеной, направляясь прямиком в Сточный канал.
Пессимист увидел, что его корабль несется к черной дренажной трубе возле западных ворот, и выскочил на берег. Брезгливо поднимая лапки, кот пробежал по мокрому песку и выбрался на сухую землю. Тут он сел и с отвращением вылизал себя, стряхивая с язычка противные капли, а потом поднял мордочку вверх. Примерно в сотне шагов от городской стены возвышалось огромное существо.
Увидев его, кот испуганно зашипел и прыгнул в тень, стараясь держаться подальше от гигантского чудища.
Город был совсем близко, и теперь Пессимист боялся его еще сильнее. Не зная, что делать дальше, он притаился у стены и понюхал воздух.
Ветер дул в сторону реки, и запах канализации кота больше не беспокоил. Так как духи не пахнут, Пессимист не заметил, что к нему приближаются три полные лодки египетских душ, которые выследили его и теперь послали гонцов за подмогой.
Однако ветер дул со стороны города, и поэтому кошачий нос все-таки уловил один особенный запах, который был ему хорошо знаком. Хвост Пессимиста встал трубой, а уши описали полукруг, точно спутниковые антенны.
Подпрыгнув, кот развернулся к стене и поставил на нее лапы. Затем он опустил их, посмотрел на великана у ворот и на дренажную трубу. Кот мяукал, кот рычал, кот вращал зелеными глазами, и его длинные усы бешено вибрировали. Решив, что другого выхода нет, Пессимист начал рыть землю.
После тысячи миль бесплодных поисков он наконец почувствовал запах Мэй.
Глава двадцать шестая Вечное Здание
Сразу после полуночи, когда все духи Призрачного города высыпали из городских ворот, отправляясь на ночную работу, возле решетки канализационного стока присели на корточки три тени. Они мрачно смотрели на поток вязкой, вонючей эктоплазмы, протекавший мимо.
— Гули любят плавать парочками, — сказала Беатрис. — А еще, как ты могла заметить, они ужасно любят поговорить, поэтому, если что, мы их услышим.
— Держитесь у меня за спиной, — добавил Фабио, ударив себя кулаком в грудь. — Со мной бояться нечего!
Мэй и Беатрис переглянулись.
— Смело вперед! — Капитан соскользнул в воду, и девочки прыгнули за ним.
Эктоплазма оказалась холодной и липкой, и девочки наморщили носы.
Двигаясь по течению, которое тут было не слишком сильным, они вскоре добрались до места, где канал пересекала дорога. Дальше поток уходил во тьму.
Осторожно ступая, они продолжили путь. Над головой погасли последние звезды. Следом за Фабио они сворачивали, петляли, поворачивали опять, и все это в кромешной темноте.
— Я уже почти не чувствую вони, — прошептала Мэй.
Беатрис сжала ей руку.
— Да, — ответил Фабио. — Твой нос не реагировать запах, если ты долго быть с ним рядом. Например…
— Тише! — Беатрис остановилась так внезапно, что Мэй налетела на нее.
Они настороженно замерли, и тут Мэй услышала голоса.
— Хыбыблырррггггг. Гыббырлллерррх хех хех хех.
Впереди послышался плеск.
Беатрис вцепилась Мэй в руку. Прятаться было негде.
— Хыбббблурерррххх.
Из темноты донеслось хрипение, похожее на смех. Оно все приближалось и приближалось.
— Глыблеглоххххх.
Разговор слышался все громче. Мэй затаила дыхание.
И тут голоса понемногу начали затихать. Наконец стало ясно, что они удаляются.
Несколько минут друзья стояли и ждали, прислушиваясь, не вернутся ли гули. Все было тихо.
— Идем, — шепнул Фабио.
После этого случая они все держали рот на замке.
Они кружили по каналам так долго, что Мэй потеряла счет времени. Она даже перестала чувствовать холод эктоплазмы.
— По-моему, мы немножко теряться, — наконец прошептал Фабио.
— Что же делать? — испугалась Беатрис.
— Я думать, это все карта. Она неверная. Но я сейчас разберусь.
Они свернули еще несколько раз. Фабио шел все медленнее и медленнее, а Мэй сомневалась все больше и больше. И тут они услышали впереди шумный плеск: шлеп-шлеп-шлеп.
Все прижались к стене тоннеля. Звук стал ближе. Кто-то шел прямо к ним и теперь сворачивать не собирался. Кто бы это ни был, он видел их, потому что замер прямо напротив. Мэй услышала дыхание и различила в темноте два силуэта.
— Умри! — Капитан Фабио прыгнул на одного из неизвестных и уволок его под воду.
Второй взвизгнул, однако этот визг принадлежал вовсе не гулю, а…
— Тыквер? — Мэй не поверила своим ушам.
— Мэй?
Эктоплазма забурлила, и на поверхности показался Фабио со своей жертвой.
— Пусти меня, ты, недоносок!
Девочка узнала и этот голос. Позабыв об опасности, она выхватила из рюкзака звездосвет, и тоннель озарила яркая вспышка. Перед ней, словно понурые мокрые дворняги, стояли Тыквер, Фабио и еще кое-кто, чью голову капитан зажал под мышкой. Это был не кто иной, как сам Джон Бом-Кливер!
