Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Да, кажется, победит пэтэушница! А как не хотелось!
– Но она талантлива!
– Ну и что? Ей всего двадцать пять, еще успеет! Тем более эта хамка непотопляема.
– А почему, кстати? Ведь хотели двигать Галину?
Ага, Галина, главная Катькина соперница, неплохая и небездарная, но до Лютаевой ей так же далеко, как пони до орловского рысака.
– И двигали! Все француз этот чертов! Победитель получает полуторагодовой контракт с его модным домом, а он наотрез отказался заключать его с кем-то, кроме Лютаевой. Сразу после первого тура заявил прямым текстом, что приехал сюда за новыми идеями, а не за интригами. Интриг у него и в Париже достаточно. Перспективу он, понимаешь ли, увидел только в пэтэушнице! И не собирается подыгрывать нам себе в убыток. Так и сказал: «Можете давать мадемуазель Лютаевой какое угодно место, я буду приглашать только ее. Она талантлива как бес!»
– Так и сказал?
– Дословно!
– И никак не уломать?
– Нет, упрямый, сволочь! А как на него давить? Никак! Ему на нас насрать с Эйфелевой башни. Пришлось подстраиваться, чтобы не выглядеть идиотами.
– Ну, ничего, он с пэтэушницей еще хлебнет, у нее характерец тот еще.
Это точно. Катерина не подарок, но, может, сумеет обломаться в столице моды. Все-таки мечта. Дама будто прочитала мои мысли.
– Знаешь, ради Парижа любая стерпит. Такой шанс! И бабки неплохие! Я бы даже сказала, хорошие. Правда, придется творить под чужой маркой, но под какой! А идей у пэтэушницы как грязи. Еще что-нибудь придумает.
– Да, точно. Я, кстати, хочу у нее пару вещиц прикупить. Она дорого берет?
– Да брось! Дорого! Она еще маленькая! Цены себе не знает.
Дольше стоять под краном было неприлично, пора было возвращаться в гримерку. Наскоро вытерев бумажным полотенцем свое многострадальное лицо, я побежала готовиться к выходу. Глаз я спасла. Глафирины золотые ручки сделали из меня настоящую сказочную героиню. К волосам приплели две роскошные косицы, и, когда я взглянула на себя в зеркало, ахнула. Чистый Врубель! Все-таки Катька гений! Мне вдруг мучительно захотелось под венец. Совершенно неуместно и не ко времени, вразрез с моими убеждениями. Я поймала это свадебное настроение и понесла его на подиум.
Когда луч света упал на меня, зал замер, выдохнул и взорвался овациями. Такого еще не было! Дело не в аплодисментах и криках, в этом-то как раз не было ничего необычного, а в том выдохе восхищения, который пронесся по залу при моем появлении. Я его почувствовала кожей, впитала, он осушил мои невидимые слезы и развеял сомнения, потому что я тоже была причастна. И гораздо больше, чем догадывался зал.
Потом я заметила, что Катька за сценой плачет и сморкается в услужливо поднесенную ей салфетку. Но на подиум она вышла сияющая и гордая. Еще никто не объявил о ее победе, но было ясно – сегодня лучшая она. Какое бы место ей ни дали, оно будет первым. За одну только Царевну Лебедь. И кажется, Катерина тоже это понимала. Я не стала пересказывать ей услышанное в кулуарах. Еще успею.
Потом была рутина. Для нас, точнее, для меня. К дальнейшему я уже отношения не имела. Объявление итогов, поздравления, вручение чеков, кубков, корзин с цветами. Это праздник для творцов. Они им и наслаждались, забыв о нас, грешных. Катерина раздала почти весь тираж визиток. Все жаждали купить у нее платья. Вместо розданных визиток у нее скопилась куча новых. Она уже не складывала их в визитницу, как обычно, а просто сваливала в сумочку. Потом Катю пригласили поужинать со знаменитым парижанином, и она убежала, велев нам упаковать и увезти коллекцию домой, даже не спросив о наших планах. Нам – это мне, Андрею и двум девчонкам-помощницам из ее пэтэушной команды. Что мы и сделали, понимая, что нашей богине сегодня не до нас. Катерина даже забыла сказать свое коронное «спасибо всем». Когда мы все собрали и уложили, я поняла, что зверски устала от всей этой суеты, конкурсной борьбы и Катькиного психоза и хочу побыть если не одной, то в какой-то другой компании. Да и места в машине для меня не оказалось, все заняли платья.
– Послушай, Андрей, может, вы с девочками все сами отвезете и развесите? Что-то я очень устала, хочу пройтись. У тебя ведь есть ключ?
– Зачем ключ? Там мама сидит переживает.
– Вот и отлично. Езжайте без меня. Маму порадуете.
Девчонки согласно закивали, а Андрей огорчился. Ему было не по себе и хотелось поддержки. Катькин успех и радовал и огорчал его одновременно, но больше, скорее, огорчал, потому что именно этот ее успех сейчас разделял их. Но что делать, успех всегда разделяет. На лидеров и аутсайдеров, к примеру. Теперь неудачливому бизнесмену, чтобы чувствовать себя уютно рядом с любимой, придется тянуться за подругой. А сможет ли он? И захочет ли?
Мне вдруг очень захотелось погладить Андрюху по голове, но я сдержалась. Вряд ли это ему доставит удовольствие. Я же не Катя. И не мама. Катя сейчас ужинает в очень респектабельной компании и, наверное, говорит о важных для нее вещах. А мой печальный приятель своей беспечностью мог лишить ее этой возможности.
Андрей с девочками уехали, а я пошла искать уютную и недорогую кофейню. И нашла маленькую кондитерскую, где заманчиво пахло кофе и свежими булочками, а цены еще были вполне приемлемыми. Все-таки город пока не потерял своего ценового демократизма. Даже тот, кто считает каждую копеечку, как я сейчас, может найти на Невском уютный уголок. Однако не одна я в этот вечер оказалась такой везучей и находчивой. В углу уже сидели Глафира и ее черноокий доктор. А чуть поодаль пил кофе белоглазый журналист Глеб, в полном одиночестве. И ехидно поглядывал на парочку, видимо, в надежде испортить людям праздник. И, судя по круглым злым глазам Глафиры, ему это вполне удавалось. Забавная картина.
Я взяла кофе, пару круассанов и направилась к столику Глеба. Кажется, пора сделать благотворительность если уж не профессией, то осознанным хобби. И получать с этого дивиденды, как делают все держатели благотворительных фондов. И потом, может, он только с виду холодный как лягушка, может, в душе журналист заколдованный принц? Поцелую, а он и расколдуется! И станет белым, пушистым, добрым и любезным. Какую пользу можно принести миру! Великую! Добрый ловелас все-таки лучше, чем злой. Осталось попробовать. Я нахально плюхнулась на стул напротив журналиста, сопроводив свое появление невразумительным возгласом:
– О! Какая встреча! Привет!
Глеб изумился, потом присмотрелся повнимательнее и не без труда вспомнил:
– А, девушка с зубами! Кажется…
– Саша! Очень приятно, что запомнили. Вас ведь Глеб зовут? Ничего не путаю?
– Нет, не путаешь. А может, на «ты»?
– Может. На «ты» так на «ты»!
– Кстати, ты не знаешь, с кем это Глафира?
– Глашка-то? С доктором.
– Она что, заболела?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
