Я подумала, надо бы добавить, что лично ко мне все это не относится, но было слишком поздно. «В любом случае, попридержи язык»,– напомнила я себе.
– Сами вы, надо понимать, замуж не собираетесь? – спросил Джонатан с невозмутимым видом.
– Нет, не собираюсь.
– Правда?
– Правда.
– А как же платье?
– Оно не мое,– напомнила я, еще раз веля себе закрыть рот на замок.
– Вы разгуливаете по всему городу с платьем в фирменной сумке «Маркс энд Спенсер»,– сказал он.– Это что, вписывается в некую странную британскую традицию? А сестра не против?
– Ни капельки,– ответила я, теряя остатки терпения.– Она выходит замуж, я шью для нее платье. Это, так сказать, черновой вариант, но теперь ей вздумалось кардинально изменить фасон.
Джонатан поставил мне ловушку, и я попалась в нее как последняя дура.
– У вас есть сестра!
Он ткнул в меня пальцем, но я не одернула его, потому что была в этот вечер настроена слишком благодушно по отношению к нему.
Лицо Райли неожиданно потемнело.
– А если Бонни обо всем догадалась? Тогда она поспешит растрезвонить об этом на весь Манхэттен…
– Ну и что? Пусть трезвонит. Если хотите, я могу отправить ей электронное письмо, где напишу про методы моего врача.
–Было бы неплохо.– Джонатан посмотрел на часы.– Послушайте, мне пора. Поеду в офис, просмотрю почту… Посадить вас на такси?
– Да, пожалуйста.
Я увидела черное такси в конце улицы. Оранжевый фонарь был, по счастью, включен, и я замахала рукой.
– А вы на чем поедете?
– Пройдусь пешком.– Он с серьезным видом посмотрел сначала на свои ноги, потом на меня. – Мне бы хотелось пригласить вас как-нибудь на ужин. Отблагодарить за сегодняшний вечер.
– Перестаньте,– пробормотала я растерянно.
– Нет, пожалуйста, не отказывайтесь,– настаивал Джонатан.– Я так боялся встречаться с Бонни и Куртом. Думал, это будет сущая пытка. А чувствую себя после встречи… вполне нормально.– Он поморщился и уточнил: – Почти нормально. Все благодаря вам.
Райли дотронулся до моей руки.
– Не следовало мне обременять вас своими проблемами – там, на колесе. Не знаю, почему вдруг язык развязался. В любом случае спасибо, что выслушали. Вы умеете слушать. Очень редкое качество.
Все внутри у меня затрепетало. Джонатан выглядел таким серьезным и милым, был так не похож на грозного босса, что хотелось обхватить его за шею и крепко обнять.
Он ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, и я вдруг всем сердцем пожелала, чтобы такси провалилось сквозь землю. Или хотя бы подъехало попозже.
Не за это он тебе платит, строго напомнила себе я. И глупо строить глазки человеку, который столь явно страдает после расставания с любимой. Поэтому-то ему и понадобилась твоя помощь: ты всего лишь защитный экран для его разбитого сердца!
Нет, твердо решила я. Надо забыть о чувствах, оставаться профессионалом, чистой воды Милочкой, которую Джонатан нанял за умение быть беспристрастной и разумной.
Как только я провела черту между Мелиссой и Милочкой, все странным образом встало на свои места.
И потом, он слишком уж взрослый для меня
– Это моя работа! – сказала я.– К тому же и самой удалось чудесно отдохнуть… Хорошо, что не было дождя. Хотя окутанный туманом Лондон впечатляет сильнее.
Джонатан улыбнулся:
– Я уже понял, ведь приехал не сегодня. Знаете, как мы поступим? Включите наш будущий ужин в свое расписание. Я предпочел бы сегодня, но…
Он развел руками.
– Без проблем,– согласилась я.– Только сначала разберитесь с почтой.
Подъехало такси. Джонатан взглянул на него с таким видом, что мне показалось – сейчас он махнет водителю рукой, чтобы тот ехал дальше.
Однако Райли открыл дверцу и снова повернулся ко мне:
– Говорите адрес.
Его лицо ничего не выражало, но в голосе я уловила озорные нотки. Если ему так уж хотелось раздобыть информацию обо мне настоящей, то мог бы придумать способ похитрее.
– На Трафальгарскую площадь, пожалуйста,– сказала я таксисту.
Джонатан рассмеялся, достал бумажник и протянул водителю двадцатифунтовую банкноту.
– Я позвоню вам,– сказал он, закрывая дверцу.
Целых пять волшебных минут, медленно двигаясь в потоке машин, я представляла себе, что это будет не выполнение очередной заявки, а настоящее свидание.
Потом вернулась мыслями к действительности и назвала таксисту адрес Нельсона.
Глава 14
Май незаметно перелился в июнь, потом в июль – лето было в самом разгаре. Работала я все более четко, приобрела для офиса настольный вентилятор, обзавелась чудесными нарядами в стиле Милочки. Вообще-то покупать одежду я терпеть не могла, но в этот раз выбирала модные платья и кардиганы даже с удовольствием. В лифчиках «пуш-ап» и корсетах Милочки я чувствовала себя гораздо более уверенно.
Нельсон ворчал, что жара – заклятый враг спорта (когда погода позволяла, они разбивали близ Уимблдона палатку и ночевали в спальных мешках, чтобы достать билеты). Я же, поскольку дела шли неплохо, не жаловалась. На шитье времени не оставалось, а редко выдававшимся свободным вечерам, когда можно было расслабиться и поужинать дома, положив ноги на колени Нельсону, я радовалась как праздникам.
Самому Нельсону об этом говорить не следовало. А то совсем зазнается.
Джонатан, немного привыкнув к новому офису, стал постепенно втягиваться в лондонскую жизнь, находил больше времени для отдыха и уже появлялся в обществе без меня. По словам Габи, на работе он по-прежнему был суров, однако, к ее великому удивлению, становился все более популярен среди заказчиц.
– Не понимаю! – распалялась она за ланчем в парке.– Вчера он целых пятнадцать минут читал мне лекцию о том, как следует разговаривать с клиентами. Что сексапильного в ворчании?
Я едва заметно кивнула и ничего не ответила, потому что Габи все равно бы мне не поверила, расскажи я ей, насколько обаятельным Джонатан бывает порой – при определенных обстоятельствах.
Натура Джонатана оказалась еще более загадочной, чем я думала в самом начале. Настроение его менялось, точно лондонская погода. Я до сих пор не понимала, от кого это зависело: от него самого или от Милочки.
– Меня не будет две недели,– сообщил он как-то раз в начале августа, явившись ко мне без предупреждения, якобы торопясь назад в свой офис (только вот по его виду я не сказала бы, что он куда-то спешит).
– Да? – произнесла я, спокойно заканчивая печатать письмо.– Отправляетесь в путешествие?
