По-женски непредсказуемая дева Фортуна пока не отвернулась от дальнобойщика, и, прежде чем в лагере супостата поднялась настоящая тревога, больше — к вящей радости генерала — похожая на панику, еще две пули нашли свои цели… Последним, пятым, выстрелом Мелов — уже для собственного удовольствия — отстрелил поворотный узел на передке одиноко стоявшей на гребне бархана боевой колесницы — крупнокалиберная пуля разнесла в щепки окованное бронзой сочленение, приведя грозную повозку в полную непригодность. На этом ему пришлось остановиться — во-первых, из-за недовольного покашливания наблюдавшего за происходящим в бинокль генерала, во-вторых, по причине отсутствия потенциальных целей: осознавшие наконец, что происходит, персы укрылись за близлежащими барханами. Разочарованно вздохнув, Монгол отодвинулся от бойницы, не забыв, впрочем, аккуратно закрыть пластиковыми заглушками оба окуляра оэсвэшного оптического прицела:
— Ну вот, так всегда… Только во вкус войдешь… Нет, с такими клиентами не оставишь в истории своего кровавого следа… Разбегаются как тараканы — никакого уважения к моей скромной персоне…
Словно желая опровергнуть последнее утверждение, о край сложенной из обломков рухнувшего здания бойницы громко звякнул наконечник первой стрелы… "Кировцы", несмотря на все старания Монгола и явно вразрез с планами и надеждами Юрия Сергеевича, пошли в третью атаку…
* * *
— А ну подвинься, командир! — рявкнул над ухом голос Окунева, тщетно старающегося перекричать грохот выстрелов. Не отвлекаясь — надо, значит, надо: товарищу лучше знать, — майор сдвинулся чуть влево и тремя одиночными выстрелами заставил очередную тварь отступить под прикрытие причудливо изогнутого древесного ствола. И наконец обратил внимание на сосредоточенного Окуня, приникшего к диоптрическому прицелу лежащего на плече "Агленя". Происходящее его не удивило — боекомплект был на исходе, только что он сам расстрелял один из трех последних магазинов — так что самое время было применить "тяжелую артиллерию".
Привычно глянув, нет ли кого позади — удар реактивной струи удовольствие ниже среднего, — Окунь вдавил клавишу спуска. Оставляя за собой дымный хвост, рукотворная мини-комета рванулась вперед, к известной лишь ей да Окуню цели. Выстрел был хорош. Хотя бы потому, что РПГ-26, как явствует из его названия, разрабатывался для борьбы с бронетехникой противника, а никак не для стрельбы по единичным живым мишеням.
Тварь, не обладающая, как вы понимаете, ни разнесенным бронированием, ни активной динамической защитой, оказалась легкой добычей для кумулятивного реактивного снаряда. Выпущенная старшим лейтенантом граната, пробив защищенную хитиновой чешуей грудную клетку и смяв алюминиевый колпачок взрывателя о мощный позвоночный столб существа, взорвалась, разметав уродливое туловище в радиусе доброго десятка метров. Впечатленный окуневским почином, Анаболик одобрительно крякнул и рванул из-за спины зеленый тубус своего гранатомета. Однако повторить успех товарища ему не удалось: ракета, зацепив по касательной ствол одного из представителей местной флоры, отклонилась вправо и рванула далеко в стороне. Сам майор, тоже высмотрев в зарослях очередную подбирающуюся тень, шарахнул по ней из подствольника. Кажется, попал. Впрочем, не собираясь оставлять врагу ни одного шанса ("А может, и не попал — хрен его знает?"), тут же добавил в самый центр дымного облака еще одну гранату. С правого фланга, где оборонялся Зельц со своими пехотинцами, оглушительно рвануло и спустя одну секунду — еще раз: там в ход тоже пошли гранаты.
Те самые, знаменитые, с длинной деревянной ручкой и выдергиваемой через рукоять чекой. Дождавшись еще парочки взрывов, майор окликнул Зельца и подал сигнал прекратить огонь — ему в голову пришла неплохая, кажется, идея. Идея эта весила двенадцать килограммов и порядком уже натерла плечи тащившему ее из самого Города Окуневу…
— Не уверен, командир, но спорить не буду. Не назад же это здоровье переть. — Окунь вскинул увесистую трубу РПО на плечо. — Счас так светло-о-о будет… И жарко… Как в бане… Женской…
Отжав большим пальцем рычажок предохранителя, старлей со словами "ховайся, мужики, щас спою" выстрелил. Чуть закругленный спереди серебристый цилиндр зажигательного выстрела РПО-три с воем умчался прочь, к счастью для людей, не зацепив ни одного из стоящих поблизости деревьев. Через секунду в полусотне метров полыхнуло, да так, что люди вынуждены были зажмуриться, а еще через мгновение впереди поднялась настоящая стена жаркого "химического" огня. Плотная волна горячего сухого воздуха коснулась потных, почерневших от дыма и пыли лиц бойцов, и в тот же момент в головах у них раздался оглушающий крик — даже не крик — вопль — неподдельного, животного ужасай немыслимой, первозданной боли…
13
На этот раз защитники города берегли патроны, подпуская нападавших на минимально допустимую дистанцию — генерал осознанно шел на риск, понимая, что иного выхода у них нет. Вся надежда теперь на Лего со товарищи — отвлекающие внимание шеренги волновали его мало. Даже если они прочно обоснуются в мертвой зоне под стеной (относительно, конечно, мертвой — от падающих сверху ручных гранат их не спасут никакие стены), особого вреда от этого не будет — пусть себе стоят. На стену-то все равно не влезут — уж на это боекомплекта хватит!
Сжимая вспотевшими от волнения ладонями бинокль, Юрий Сергеевич наблюдал за приближением противника, едва ли не против своей воли считая оставшиеся до ворот метры. Примерно на двадцати метрах пулеметчики Лего и танкисты Зельца дали залп. И какой! — четыре МГ словно вознамерились перекричать друг друга, переспорить, кто успеет выпустить за оставшиеся до арки метры больше пуль. Спустя секунду-другую к ним присоединилась бьющая прямой наводкой танковая пушка, и первые же два снаряда разметали, впечатали в песок острие нацеленного на вход в город "клина". После короткой (хотя и успевшей порядком напугать генерала) паузы семидесяти пятимиллиметровка заговорила с завидным постоянством, завесив все пространство перед наступающими причудливым занавесом из пронизанного огнем пескам осколков, обильно сдобренным десятками пулеметных пуль…
Теперь пришло и их время — генерал дал отмашку, позволяя своим пулеметчикам открыть огонь. Отчасти по отвлекающим внимание ратникам, отчасти — в помощь обороняющимся в заминированной арке людям…
И все-таки они подпустили их слишком близко — чтобы удерживать противника в секторе огня, пулеметчикам Юрия Сергеевича приходилось все больше высовываться из импровизированных бойниц. Результат не заставил себя ждать — сразу две вражеские стрелы нашли свои цели. Первая пробила плечо крайнему в ряду немцу — его место тут же занял один из спецназовцев, вторая аккуратно вошла под самый срез защитного шлема лежащего рядом с генералом бойца — негромко охнув, он свесился на полкорпуса со….. стены. Ранение было смертельным — Юрий Сергеевич видел торчащее из глазницы древко, по светлой поверхности коего уже бежали, обгоняя друг друга, две быстрые темно-красные струйки.
Надо было действовать. Музыкальный отложил в сторону бинокль и подполз поближе, с трудом сдвинув в сторону словно налившееся свинцом тело (в шею и плечи несчастного тут же впились еще несколько стрел — персидские лучники отслеживали любое движение). Подтянул пулемет, проверяя, остались ли в ленте патроны, — остались, правда, немного. Обхватил левой рукой суженную часть приклада и, поймав на прицел фигурку бегущего противника, плавно, как учили когда-то, выжал спуск. Пулемет ожил, забился в руках, передавая Юрию Сергеевичу часть своей неистовой энергии — и он неожиданно почувствовал, как с каждым новым выстрелом, с каждым упругим ударом отдачи он будто бы становится чуть моложе. Прожитые годы, тяжким грузом висящие на плечах, исчезали, стреляными гильзами уносились куда-то вдаль — и вот за пулеметом лежит уже не умудренный жизнью седовласый генерал, Герой Советского Союза Юрий Сергеевич Музыкальный, а тот, давно забытый молодой и отчаянный старлей Юра Музыкант. И наступают на них отнюдь не непостижимым образом восставшие из тлена древние персы, а самые что ни на есть живые штатовские морпехи образца 1968 года — была, к чему скрывать, и такая страничка в летописи той непонятной войны — не только ведь летчиками да военными советниками помогал Союз Советских Социалистических Республик (неофициально, конечно) братскому народу свободного Вьетнама…
