Книга Обольщение джентльмена - Виктория Александер

Кэтлин еще никогда не доводилось столько плакать и чувствовать себя такой несчастной, как в эти дни у Норкрофтов. Горе сломило молодую шотландку, прежде гордившуюся своим сильным характером и благоразумием, превратило в печальную, с опухшими от слез глазами затворницу, лишь отдаленно напоминающую жизнерадостную леди Кэтлин Макдэвид. И сознание собственной слабости заставляло ее страдать еще больше.

Очередной день тянулся очень медленно. Свернувшись калачиком на диване у себя в комнате, Кэтлин задумчиво перебирала четыре монеты, которые Оливер когда-то вложил в ее руку, и смотрела в окно на пасмурный пейзаж, так гармонировавший с ее настроением. На мосту, видневшемся в отдалении, стучали топорами несколько рабочих, но дело у них, похоже, не очень спорилось. Впрочем, с такого расстояния рассмотреть что-либо было трудно. Кэтлин хотела уехать как можно скорее, чтобы больше не встречаться с Оливером. Пока же она просто не выходила из своей комнаты. Но сколько можно сидеть в добровольном заточении? Так недолго и с ума сойти…

Увы, у бедной женщины не было выбора. Она боялась, что, увидев Оливера, услышав его смех, почувствовав сладостное прикосновение его губ, она не сможет уехать, и тогда проклятие сделает свое дело. Разве могла она обрекать на смерть Оливера, которого любила так сильно, так страстно, как уже не сможет полюбить никого? А все Ханна со своим планом, будь она неладна. Если бы Кэтлин не потеряла память, она бы постаралась оградить свое сердце от этого всепоглощающего чувства.

Как несправедливо с ней обошлась судьба… Она приехала в Англию, готовая выйти замуж за человека, которого не знала и не любила, ради того, чтобы покончить с родовым проклятием, спасти обе семьи от гибели, а теперь ей приходится жертвовать собственным счастьем ради того, которого так неразумно полюбила.

Впрочем, надо признать, что Кэтлин отказалась от брака с Оливером в какой-то степени и ради себя тоже. Она очень тяжело пережила гибель Кеннета, а ведь тогда она была намного моложе, сильнее и ничего не знала о проклятии. Несмотря на горе, она знала, что у нее впереди вся жизнь. А гибель Оливера может стать ударом, от которого ей уже никогда не оправится. Так не лучше ли расстаться с любимым, зная, что его жизни ничего не угрожает?

Кэтлин тяжело вздохнула. Она вернется в замок Дамливи, чтобы жить там с бабушкой, Малькольмом и Ханной, пока они один за другим не отойдут в мир иной. Тогда она останется одна, совсем одна, без мужа, без детей, без единой родной души и будет доживать свои дни, утешаясь единственной радостью — изучением Древнего Рима, пока не умрет, такая же древняя и позабытая, как любимый город.

А как сложится жизнь Оливера? Хоть он и не верит в предание о проклятии, наложенном на его род, оно наверняка заронило в его душу сомнение, поэтому он никогда не решится жениться, чтобы не подвергать ни в чем не повинную жену опасности. Он тоже закончит свои дни в одиночестве.

Кэтлин поежилась. Как долго, мучительно долго тянется время, когда вздрагиваешь от скрипа половиц в коридоре, боясь и одновременно надеясь, что это Оливер идет, чтобы в последний раз попытаться переубедить ее или заняться любовью…

В дверь постучали. Решив, что принесли обед, Кэтлин положила монеты в карман и пошла открывать. У нее совсем не было аппетита, к завтраку она даже не притронулась, но нельзя же держать слугу за дверью…

— Добрый день, Кэтлин, — бодро поздоровалась леди Норкрофт, входя в комнату. За ней следовала горничная, державшая в руках поднос. — Элен, поставьте обед на стол и заберите оттуда завтрак, — распорядилась графиня и с упреком посмотрела на добровольную узницу: — Надо есть, милая, иначе у вас не будет сил.

— Спасибо, но мне совершенно не хочется есть.

— Похоже на то, — вздохнула леди Норкрофт. Подождав, пока горничная соберет со стола ненужные тарелки и выйдет, она добавила: — Нам нужно поговорить.

— Опять? — спросила Кэтлин со слабой улыбкой. Накануне мать Оливера, тоже придя поговорить, по-матерински обняла ее, и она вдруг разрыдалась у нее на груди. — Прошу прощения за вчерашнее, обычно я умею держать себя в руках.

— Дитя мое, вчера вам было просто необходимо выплакаться. Надеюсь, сегодня вам лучше? Хотя, — графиня окинула Кэтлин критическим взглядом, — выглядите вы просто ужасно.

— Спасибо, — засмеялась Кэтлин, — но и чувствую я себя так же.

— Это все из-за сильного потрясения. Садитесь и поешьте. Имейте в виду, я не уйду, пока вы не подкрепитесь.

— Выглядит очень аппетитно, — заметила Кэтлин, оглядев тарелки с холодной отварной телятиной и сыром, корзиночку с хлебом, небольшое блюдо фруктов и конфеты. — Пожалуй, мне и впрямь не мешает подкрепиться.

Она уселась за стол, леди Норкрофт устроилась рядом.

Кэтлин начала с фруктового пирожного, оказавшегося столь же восхитительным на вкус, как и на вид. После первого же кусочка у нее проснулся аппетит, и несколько минут она молча ела. Утолив первый голод, она откинулась на спинку стула и посмотрела на графиню:

— Если вы пришли, чтобы убедить меня изменить решение, миледи, то должна предупредить, что я этого не сделаю.

— Разумеется, — согласилась графиня, — ведь вы не из тех легкомысленных женщин, у которых семь пятниц на неделе. Поэтому я не собираюсь вас переубеждать, просто хочу извиниться перед вами.

— Неужели? — спросила Кэтлин, беря из хлебной корзинки свежеиспеченную булочку. Сверху она покрыла ее толстым слоем густых жирных сливок, потом земляничным джемом и с наслаждением принялась есть. — Господи, как вкусно!

— У нас отличная кухарка, дорогая. Так вот…

— Вы должны непременно попробовать, ваше сиятельство, булочки просто божественные.

— Кэтлин, вы меня не слушаете.

— Нет, что вы, слушаю. Продолжайте, пожалуйста. — И Кэтлин, взяв следующую булочку, сделала приглашающий жест.

— Так вот, дорогая, я хочу извиниться перед вами за то, что слишком многого от вас ожидала, — наконец договорила графиня.

— Что? — опешила Кэтлин.

— Я считала вас сильной, умной женщиной, которая так легко не сдастся, и, похоже, ошибалась.

— Я боролась! — с негодованием отвергла обвинение Кэтлин.

— Но вы использовали далеко не все имеющиеся у нас возможности.

— Нет никаких возможностей.

— Потому что вы просто бежите от проблемы, не пытаясь ее решить.

— Я не бегу, я спасаю Оливеру жизнь!

— Как его мать, я хорошо вас понимаю, — сменила тон леди Норкрофт. — Я тоже не хочу, чтобы Оливер стал жертвой проклятия, родового или какого-то другого.