– Когда это было?
– Вы сказали, в четверг? По четвергам я уезжаю рано. На процедуры.
– Что значит рано?
– Около трех.
– А мы еще оставались?
– Наверняка. – Она усмехнулась. – Уходя, я слышала, как вы спорили в доме. На повышенных тонах.
– А вы не слышали – о чем?
– Нет. Но позже я сообразила что к чему. Если двое молодых людей ссорятся, а спустя несколько недель один появляется с подругой другого, не надо быть мисс Марпл, чтобы сделать выводы.
Он уже подходил к калитке, когда она крикнула ему вслед:
– Если заглянете в «Гурраму», полейте хотя бы помидоры. Старик Егер хворает, а кроме него, о них некому позаботиться!
Сад в самом деле выглядел запущенным и засохшим. Между увядшими стеблями помидоров валялся шланг. Фабио немного отвернул кран. Стоял и смотрел, как тонкая струя уходит в сухую землю.
Проверять дату не было необходимости. Он не сомневался, что речь шла о 21 июня. Он приезжал сюда с Лукасом. В три они поругались. Где-то после четырех его, невменяемого, с раной на голове, подобрал патруль. И тут тоже не надо быть мисс Марпл, чтобы сделать правильные выводы!
На одной из деревянных свай, поддерживающих дом, на ржавом гвозде висел ключ. Старый дед Лукаса даже не удосужился вбить гвоздь в заднюю стену – нищему пожар не страшен.
В комнате-каюте было невыносимо жарко. Койки не были застелены, из-под клетчатых перин виднелись голые матрацы.
В маленькой раковине обнаружились стакан, тарелка и нож. На деревянном столе стоял подсвечник, рядом лежала упаковка спичек, а между ними пролегала оживленная муравьиная дорожка. На угловой скамье громоздились старые журналы.
Вот здесь, должно быть, все и произошло.
Но что?
Спор. Ссора. Но наверняка не из-за Норины. Тогда он уже жил с Марлен.
Из-за крупного дела?
Что привело их сюда в четверг днем? Они собирались спокойно поработать? Такое прежде случалось. Хотя всего один-единственный раз. Тогда у Норины был выходной, и ей понадобилась квартира. А в квартире Лукаса было слишком шумно.
Значит, они забрались сюда, чтобы поработать, и почему-то поссорились.
И по ходу дела Лукас ему врезал.
А потом?
Как он очутился на конечной остановке Визенхальде? Бросился бежать? Или Лукас оставил его лежащим без сознания, а он пришел в себя и двинулся наугад?
Как бы это ни происходило в деталях, все равно получалось, что Лукас его избил и присвоил себе его сюжет.
Фабио запер дом и снова повесил ключ на гвоздь. Едва добравшись до того места за поворотом, где его мобильник принимал сигналы, он заказал такси до Визенхальде. Он торопился в редакцию.
На вахте сидела новенькая. Она его не впустила.
– Вы к кому? – заинтересовалась она, а услышав в ответ: «К Лукасу Егеру», заявила: – Господина Егера нет в редакции.
– Когда он вернется?
– Он ничего не сказал.
– Куда он ушел?
– Я не даю такой информации.
– Тогда соедините меня с Сарой Матей.
– Она на совещании, я не имею права ее беспокоить.
Фабио не оставалось ничего иного, как попросить новенькую соединить его с преемником, господином Берлауэром.
Берлауэр разговаривал так, словно ему помешали заниматься делом чрезвычайной важности. Но все-таки Фабио удалось выжать из него информацию о местопребывании Лукаса. Лукас находился в «Европе».
Отель «Европа» – старое здание у вокзала – благодаря своему расположению, двум ресторанам, одному бистро, одному бару и большому вестибюлю был любимым местом встречи людей, оказавшихся в городе проездом.
Сначала Фабио заглянул в бар. Пианист, тот же, что и всегда, исполнял свой репертуар, тот же, что и всегда. Несколько бизнесменов сидели за столиками, склонившись над своими бумагами и ежедневниками. Лукаса среди них не было.
Фабио прошел через бистро во французский ресторан. Но и там его не было видно.
В вестибюле, пытаясь пробиться к стойке администратора, толпились туристы из только что прибывшей группы. Двое посыльных с тележками, на которых громоздились чемоданы, загораживали им дорогу. Мешки с одеждой на передвижной вешалке закрывали обзор. Вот за ней-то Фабио и обнаружил Лукаса. Сидя в кресле за столиком, тот беседовал с каким-то блондином, стоявшим к Фабио спиной.
Фабио двинулся к их столику. Но тут блондин обернулся, чтобы подозвать официанта.
Фабио отпрянул и вышел из вестибюля, так что эти двое его не заметили.
Блондин, беседовавший с Лукасом, был мнимый доктор Марк.
19
Выходя из отеля, Фабио услышал далекие раскаты грома. Перекресток у вокзала был залит солнцем. Но над холмами на окраине небо почернело.
Засунув кулаки в карманы брюк, Фабио направился к центру. С таким же успехом он мог бы пойти в обратную сторону. Он шел куда глаза глядят, только бы двигаться, только бы избавиться от шока.
Снова, в который раз, оказывалось, что определенность действует на него хуже, чем подозрение.
Значит, Лукас стакнулся с типом, который выдавал себя за доктора Марка, чтобы отговорить Фабио от его поездки. Лукас тайно встречался с людьми, которые хотели помешать общественности узнать об открытии доктора Барта.
Лукас, который стер его записи в компьютере.
Лукас, который украл у него доказательства Барта.
Лукас, который помешал вдове Барта говорить с ним начистоту.
Лукас, который избил его в «Гурраме».
Лукас, который не опубликовал сюжет.
Лукас, который свел его с Марлен.
Лукас, который увел у него Норину.
Настоящий друг Лукас.
Небо над центром города чернело, как вода в стакане, куда попала капля туши. Оставался лишь крошечный клочок голубого неба. Сквозь дыру в тучах пробивались солнечные лучи, окутывая окрестности каким-то потусторонним светом.
Переулок вдруг опустел. Стало тихо, словно весь мир затаил дыхание.
Шаги Фабио по булыжной мостовой рождали эхо в фасадах старых домов.
Первым признаком жизни была девушка, выбежавшая из какого-то магазинчика, чтобы снять платья со стояка перед витриной.
Она схватила часть из них в охапку и потащила в дом.
По переулку прошелестел порыв ветра, заставляя летние ярлычки плясать на своих вешалках. Тяжелые капли шлепнулись в пыль раскаленной мостовой. Над крутыми крышами сверкнула молния.
Фабио бросился к стояку, чтобы помочь женщине перенести в помещение остальные платья. А потом стоял рядом с хохочущей продавщицей у двери магазина и смотрел, как на город обрушился потоп. Коричневые ручьи сорвались по желобам и затопили все канавы.
