Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
А все, что было вне этой территории, называлось космосом.
Дверь кондиционированного вагончика — модуля для летного и офицерского состава — открылась с едва слышным шипением, пропуская внутрь человека. Многие из тех, кто жил и воевал здесь, машинально положили бы руку на оружие, благо здесь его было в достатке и все предпочитали держать его под рукой. Но только не этот человек. Его поведение можно было объяснить либо бесстрашием, либо разгильдяйством, но он вел себя так, как вел, и даже командир передового поста, майор по адмиралтейству Печенин, оставил все попытки его переделать, тем более что и летный состав ему подчинялся… с оговорками, так скажем. Он сидел в самодельном шезлонге спиной к двери (чего девять из десяти здесь находящихся никогда бы не сделали) и читал книгу. Книги у этого человека были разные, они составляли большую часть скарба, который был у каждого офицера и перемещался с ним по всем таким маленьким, занюханным и почти забытым передовым базам. Не так давно он дочитал «Шахнаме» в подлиннике, который приобрел где-то во время Персидской кампании, а теперь читал — опять-таки в подлиннике — Шекспира. Только Летный крест на кителе — он получил его, когда со смертельным риском для жизни высаживал десантные отряды в Тегеране, в районе казарм Гвардии Бессмертных, — спасал его как от придирок начальства, так и от травли сослуживцев. Которые были людьми простыми и человека, страстно читающего английские книги, могли и не понять.
Вошедший в вагон человек остановился на середине прохода между двумя койками. Офицерские модули предназначались для проживания двоих человек — но второй, который жил здесь, отправился на родину с тяжелой контузией и минно-взрывной травмой, и вторая кровать пока пустовала.
— Время, Денис, — негромко сказал он, — пора.
Человек в шезлонге посмотрел на часы — золотые, наградные, «Павел Буре», такие были у немногих.
— Минут пять еще есть…
Человек шагнул вперед, чтобы увидеть страницы книги. Взгляд наткнулся на литографию старинной гравюры. Похоже, книга была дорогая…
— И охота тебе это читать… — нарочито грубовато сказал он.
Человек аккуратно закрыл книгу.
— Шекспир, — сказал он, — репринтное издание одна тысяча девятьсот двадцатого года. Интересно, как оно здесь оказалось…
— Да так же, как и тульский самовар, помнишь?
Тульский самовар они видели в Кабуле в одной из едален. Более чем столетней давности аппарат, питающийся дровами, по-прежнему радовал людей настоящим чаем, а хозяина едальни — прибылью. Многие из прикомандированных к ограниченному контингенту офицеров заходили в эту едальню испить на чужой земле чая из старого русского самовара — это казалось чем-то вроде оберега на этой жестокой и негостеприимной, очень негостеприимной земле.
Человек в шезлонге отложил книгу, но не встал. Молчание нарушалось только лишь шипением кондиционера, спешно восстанавливающего нарушенную внезапным вторжением оптимальную атмосферу — двадцать два градуса по Цельсию.
— Ты бы поехал отдохнул, что ли, командир… Второй срок без замены допахиваешь. Не можешь сам — я с полковником переговорю.
— Да нет. Не стоит…
Оба они знали, что майору ИВК, Императорского Воздухоплавательного корпуса,[48]Денису Грибоедову, потомку разорванного разъяренной толпой в Тегеране посла Грибоедова, ехать, в сущности, некуда. Да, у него были и супруга, и трое детей, они были… но в то же время их и не было. Так бывает…
— Я вот думаю… — задумчиво начал Грибоедов, — увижу ли я конец этой кампании? Или только наши дети пожнут плоды…
— Да брось, командир. Рано или поздно сломаются…
— Нет. Нет, не сломаются…
Грибоедов взглянул на часы. Подмигнул своему второму пилоту, лейтенанту Стецкому.
— Время. Пошли…
Они вышли в космос — и дверь закрылась за ними с привычным шипением.
Примерно в то время, как вертолет майора Грибоедова добрался до контрольной точки «Июнь», — в километре от контрольной точки, в небольшой неглубокой пещере, вход в которую был накрыт маскировочной сетью, лежали два человека…
Эти два человека мало чем отличались от жителей здешних негостеприимных мест: они были грязны, косматы и бородаты, их глаза были быстрыми и внимательными, они умели подмечать малейшие признаки того, что что-то неладно. Потревоженная неосторожным шагом каменная осыпь, сломанная ветка чахлого куста, мелькнувшая за дувалом тень, поднявшаяся в тревоге птица… Эти люди умели читать следы, говорить на пушту и на дари, самых распространенных языках афганского королевства, они знали, какое племя живет здесь, с кем оно дружит и с кем враждует, они могли призвать на намаз и полностью совершить его без малейшего недочета. Они знали имя старейшин местных деревень и действующих в округе амиров — вождей местных бандформирований, знали, сколько людей у каждого и чем они примерно вооружены. Долгие походы по горам сделали их тела поджарыми и быстрыми, как у местных, их пятки и ступни закаменели так, что они могли обходиться вовсе без обуви, они могли неделями жить на лепешках, змеином и бараньем мясе, они умели лечиться кислым молоком и жирной местной простоквашей, которую здесь называли «маза», а также местными, произрастающими здесь растениями. Любой эмир принял бы этих сорбозов себе в банду, вот только они в банду совсем не стремились, если, конечно, не было приказа на операцию по внедрению. Потому что они были военными моряками флота Тихого океана и относились к отряду специального назначения амфибийных сил флота, первоначально нацеленного на захват плацдармов и удержание их до подхода основных сил с тяжелым вооружением. Сейчас они были вынуждены переквалифицироваться в охотников на террористов и бандитов, которым помогали, конечно же, англичане и которые не собирались прекращать террористического сопротивления. Таких надо было уничтожать, чем они, собственно, и занимались.
Стандартная численность отряда спецназа сухопутных сил — шестнадцать человек, морские пехотинцы работают шестерками, морские диверсанты — четверками, их же было всего двое. Два человека — для разведывательных задач вполне достаточно, тем более что у них не было особого снаряжения, шли налегке, питаясь тем, что удастся раздобыть. Перемещались они по ночам, по ночам же чаще всего нападали на выявленные точки, где находились боевики, уничтожая их самостоятельно или вызывая авиацию. Днем отлеживались, стараясь не попадаться на глаза. Все дело в том, что ночью их опознавательный знак «свой» был отлично виден — два маяка, работающих в инфракрасном спектре, им помечали дружественные объекты. А вот днем что воздушный патруль, что какой-нибудь придурок за компьютером где-нибудь в средней полосе России может решить «пополнить счет», тем более что они ничем не отличались от боевиков. Именно поэтому с наступлением рассвета они забрались в расщелину скалы, перекусить и отдохнуть перед ночным переходом. Шел одиннадцатый день их автономки…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
