Мне не хотелось вспоминать, как они добыли нужные им сведения.
— Ваш приятель Джи-Мэк завтра уже, наверное, выпишется из больницы, — сказал Дании. — Я слышал, он по-прежнему стоит на своем. Про проституток своих ничего не знает, на парня, который в него стрелял, даже не посмотрел. Но тот, кто стрелял, свое дело знает туго. И лодыжка, и пятка рассыпались на кусочки. Теперь всю жизнь с палочкой проходит.
Я подумал о черепе Алисы в нише в стене квартиры Гарсии и представил, как страдала Серета в последние минуты жизни, когда огонь подбирался к ней, медленно поджаривая ее тело, пока она не потеряла сознание.
Продавая Алису, Джи-Мэк обрек на смерть их обеих.
— Жестоко.
— Мир — жестокая штука. — Дании пожал плечами. — Кстати, Уолтер пытался побеседовать с Эллен, молоденькой проституткой, о которой я вас спрашивал.
Я вспомнил совсем юную девочку в черном платьице.
— До чего-нибудь договорились?
Уолтер покачал головой.
— Там все не просто. И снаружи, и изнутри. Хочу зайти в «Сэйф хоризон», и у меня есть приятель, который занимается этими вопросами. Постараюсь пробиться.
Дании встал и взял свою куртку со стула.
— Послушай, — сказал он мне, — чем могу, тем тебе буду помогать. Я обязан Уолтеру, и, если он захотел, чтобы я вернул ему долг, помогая тебе, я согласен. Но я люблю свою работу и планирую оставаться на службе. Не знаю, кто всадил эти чертовы пули в это дерьмо, но, если тебе удастся встретиться со стрелком, попроси его в следующий раз отвезти этого мерзавца сразу куда-нибудь в Нью-Джерси. Ясно излагаю?
— Ясно.
— Да, чуть не забыл. Там какая-то чертовщина, в этом мотеле. Кровь клерка из «Спайхоула», размазанную по лицу, брали на анализ и нашли в ней добавление чужой крови. Чудные дела, но эта кровь оказалась какой-то странной.
— Странной?
— Старой, как будто долго где-то хранилась и сильно испортилась. Они думают, в образцы могли попасть какие-то токсины, их там полно выявили, они все еще пытаются определить их происхождение. Говорят, будто кто-то мазанул по лицу мальчишки куском лежалого мяса.
Мы дали ему уйти и через минут пять поднялись сами.
— Куда ты теперь? — спросил Уолтер, когда мы ждали, пока мимо нас проедет автобус.
— Надо кое с кем встретиться и поговорить. Как думаешь, тебе удастся выяснить, кто владеет тем складом в Уильямсбурге?
— Думаю, это не составит мне труда. Эти «Девять-шесть», вероятно, уже в курсе, но я лучше узнаю в другом месте.
— Копы из «Девять-шесть» знают имя убитого. Не думаю, что они жаждут поделиться информацией со мной, так что держи ухо востро, смотри, вдруг что всплывет.
— Нет проблем. Ты еще пробудешь в «Меридиен»?
Я подумал о Рейчел.
— Возможно, еще только ночь. Мне надо съездить домой.
— Ты говорил с ней?
— Утром.
— Сказал, что случилось?
— Большей частью.
— Звучит так, как если ты опять что-то там задумал. Смотри, не играй с огнем. Тебе следует быть с ней рядом. А то все пойдет шиворот-навыворот. Гормоны и все такое. Ты же знаешь. Даже маленькие обиды воспринимаются ими как конец света, не говоря уж о крупных проблемах. В общем, тогда уж точно конец всему.
Я пожал Уолтеру руку.
— Благодарю тебя.
— За совет?
— Нет, совет твой высосан из пальца. Благодарю за все, что ты для меня делаешь.
— Эх, я все же был когда-то полицейским. Я иногда даже тоскую, но это помогает — напоминает, что я все правильно сделал.
* * *
Моя следующая встреча была с Луисом. В кафе на Бродвее. Он, видно, совсем не спал. Чисто выбрит, рубашка аккуратно выглажена, но какой-то сам не свой.
— Сестра Марты прилетит сегодня, — сообщил он. — Привезет что-нибудь по зубам, медицинские записи, все, что сможет найти. Марта остановилась в какой-то жуткой норе в Гарлеме. Я заставил ее переехать, обеих поселю в «Пьере».
— Как она?
— Еще надеется. Говорит, может, это и не Алиса. Медальон ничего не значит, кроме того, что этот тип отнял его у нее.
— А ты? Ты-то что думаешь?
— Мы нашли ее. Я как-то знаю, сразу понял. Почувствовал, как только увидел медальон.
— Полицейские получат положительные результаты завтра. Они, вероятно, отдадут ее через день или два, как только патологоанатом подпишет бумаги. Ты поедешь домой к ним?
Луис покачал головой.
— Не думаю. Меня там никто не ждет. В любом случае, там все кончено. Пусть лучше все остается так. У меня есть чем заняться.
— Например?
— Например, отыскать тех, кто такое сотворил над ней.
Я втянул глоток уже остывшего кофе, потом подождал, пока официантка подогреет его.
— Тебе следовало сказать мне, что ты сотворил с Джи-Мэком.
— Мне было не до этого.
— Хорошо, давай договоримся на будущее: если мы собираемся что-то делать, надо делиться своими планами. Те двое из «Девять-шесть» возлюбили меня за показатели по результатам стрельбы. Тот факт, что я оставил мертвеца на их поле, несильно помог в моем случае.
— Они говорили, как там этот мерзавец сутенер?
— Когда я был у них, он все еще находился под наркозом, но теперь уже очнулся. Сказал полицейским, что никого не видел.
— Он ничего не скажет. Ему лучше молчать.
— Я не об этом.
— Послушай, — возмутился Луис, — я же не прошу тебя заниматься всем этим. Я с самого начала ни о чем тебя не просил.
Я подождал, не скажет ли он еще чего. Но он молчал.
— Ты закончил?
— Да. — Он примирительно поднял правую руку. — Прости, не хотел.
— Не за что извиняться. Я прошу одного: если ты кого-то подстрелил, всего лишь скажи мне об этом. Мне бы хотелось иметь алиби на этот случай. Особенно если, как в этот раз, у меня оно действительно было.
— Люди, убившие Алису, узнают, что этот сутенер проболтался, — сказал Луис. — Считай, что он уже мертв.
— Что ж, когда они придут, убежать ему точно не удастся.
— И что теперь?
Я рассказал ему о том, как умерла подруга Алисы, Серета, и о теле, найденном с нею в ее машине.
— Он не был застрелен в машине. Мэкки сказал мне, что копы нашли следы крови из номера до двери машины. Этот парень подошел к машине, потом сел на место водителя, дверь оставил распахнутой. И все время был еще жив, даже когда начал гореть.
— А если кто-то держал его под прицелом?
