ноги, и рука обмякла, падая в лужу.
Сэцуши обнаружил тела Ясубицу и Тэнгу, когда возвращался с отрядом на точку сбора. Он снял с лица Тэнгу нижнюю половину треснувшей маски и вытащил из груди катану — ту самую, которой Ясубицу отрубил голову Акутагаве; безупречно острый клинок с запекшейся кровью, оборвавший нити множества жизней.
— Избавьтесь от тел и уезжайте отсюда, — приказал Сэцуши, убирая катану за спину. — Дальше я справлюсь один.
Он нацепил половину маски на свой рот, и искрящееся пламя пожара отразилось рыжими отсветами в оскале её золотых зубов.
010 ЧЕЛОВЕК В МАСКЕ ТЭНГУ
Ямаока нарéзал тофу тонкими квадратными ломтиками, затем убрал лишнюю влагу бумажными салфетками, обвалял в сухариках и бросил на раскалённую сковородку. Рисоварка, стоявшая на кухонном столе в окружении грязных тарелок и банок из-под пива, выпускала из себя тонкую струю пара. Как только тофу схватился золотистой корочкой, Ямаока влил в сковороду соевый соус с добавлением мёда и чеснока и прикрыл крышкой. Раздался дверной звонок. Ямаока закурил сигарету и достал из-за пазухи пистолет, тихо передернул затвор и подошёл к двери.
«Ты испачкал фартук»
Ямаока оттянул дулом пистолета свой фартук с изображением прыгающих котов и на мгновение застыл, осознавая, что это не было частью его собственных мыслей. Усмехнувшись, он открыл дверь.
— Уебок, каждый раз попадаюсь, — сказал Ямаока, впуская в квартиру Тадакацу.
— Чем это так вкусно пахнет? — разуваясь, спросил Тадакацу. — Я думал ты не умеешь готовить.
— А я только одно блюдо и знаю. Лучше быть мастером в чем-то одном, чем посредственностью — во многом.
— Ямаока Тессю, «Искусство кухни».
— Смейся, но вкуснее тофу ты в жизни не попробуешь. Я выверял этот рецепт на протяжении всей жизни, подбирал идеальные пропорции ингредиентов, экспериментировал с нарезкой и временем жарки... Это действительно произведение искусства. Хрустящий снаружи, сочный внутри... — Ямаока подошёл к плите и перевернул кусочки тофу, попутно сбрасывая шапку пепла с сигареты в пивную банку. — С первого же укуса раскрывается медовый букет с пикантной чесночной остротой в сердце и солоноватой аурой соевого соуса, что маячит где-то на фоне, не навязываясь и не перебивая композицию...
Открылась дверь душевой и оттуда вышла молодая японка в красном шелковом кимоно, приспущенном на левом плече так, что из-под тонкой ткани выпадала пухлая обнаженная грудь. Тадакацу смущенно встал с дивана и поклонился. Она игриво улыбнулась, закусывая нижнюю губу.
— Блять, Нана, запахни халат, — потребовал Ямаока, обернувшись. — У нас тут гости, имей приличие.
Нана помассировала ногтем набухший сосок и запустила вторую руку между своих ног.
— Ты же сам называешь меня стервозной сучкой, папочка, — произнесла она сквозь нежный стон. — Возьми меня и заставь...
— А-а, похуй, — махнул рукой Ямаока и снова перевернул тофу. — Ты не смущайся, она не человек. На настоящих женщин у меня нет ни времени, ни сил, а эта покладистая и трахается как демон — у нее между ног настоящий вакуумный насос с подогревом.
— Я тебя расстроила, папочка? — спросила Нана, вставая на колени. Одним движением пальцев она развязала пояс и халат слетел на пол, обнажая ее безупречное искусственное тело.
— Робот, что ли? Выглядит как живая. Только мимика, правда, как будто у нее лицо под анестезией, — заметил Тадакацу.
— Ага, зловещая долина. Она сейчас еще ебать себя начнёт если ее не остановить. Я просто вкачал в нее пиратскую прошивку для... — запищала рисоварка, Ямаока метнулся к ней и открыл крышку. — Для, короче, для снятия цензурных ограничений во время разговоров и экстремального секса. Теперь она и эксперименты Сиро Исайи обсуждать может, и симулировать жертву насильника, и давать советы по убийству или грабежу. В общем, универсальная жена. Нана! Хватит трогать себя! — Ямаока пригрозил ей лопаткой. — Иди на балкон, покури сигарету, не знаю, почитай книгу. Мне нужно поговорить с другом наедине.
— Ты можешь ударить меня, папочка... Ударь меня так сильно, чтобы я забыла себя от боли...
— Не хочу, сука, пиздуй с моих глаз пока я тебя не отрубил, — разозлился Ямаока. Нана послушно встала, подняла халат и вышла на балкон.
— Не боишься, что ее кто-нибудь взломает? И будет использовать для слежки или попытается тебя убить? Особенно с пиратской прошивкой... — спросил Тадакацу, пока Ямаока накладывал на тарелки порции риса с обжаренным тофу. — Я вроде бы где-то читал про такие случаи... Правда это было в Китае...
— Я был бы рад умереть во время секса, — усмехнулся Ямаока, ставя на стеклянный кофейный столик тарелки с едой. — А вообще классная штука, сама себя моет, тактильные ощущения как от соприкосновения с настоящим человеком, может поддержать любой диалог благодаря искусственному интеллекту... Стоит только дорого, пришлось взять в рассрочку. Но ничего. В перспективе все равно дешевле, чем ухаживать за суками или нанимать проституток.
— Да уж, я тебя не представляю с живой женщиной, — Тадакацу наколол на вилку кусочек тофу и откусил, вдумчиво пережевывая и смакуя. — Слушай, правда вкусно.
— Потому что сделано с душой, — кивнул Ямаока с набитым ртом. — Сейчас поедим и пойдём. Тебе бриф отправили?
— Да. В этот раз дело касается нас самих. Нужно найти и ликвидировать бывшего старшего сержанта Фукусиму Мунешиге, раньше работал на «Ханзо» в карательном отряде, потом его разжаловали и уволили за какой-то проступок. Наши следаки выяснили, что во время испытаний лиминала он следил за нашей базой и по крупицам собирал информацию с помощью хакеров и подставных лиц. Потом еще бывал на местах наших заданий, анализировал трупы, узнавал информацию у очевидцев. В общем, вплотную за нас взялся. Неясно, правда, зачем.
— Мунешиге? — Ямаока чуть не подавился рисом. — Я слышал про него разные слухи. Одни говорят, что его контузило и у него поплыла крыша, стал слышать голоса в голове... По приказу этих голосов убил свою дочь, потом
