Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Ну чего ты застряла? – раздался над самым ее ухом голос любимого мужа. – Я есть уже хочу.
– Василий, ты только не расстраивайся, – жалобно улыбнулась Юля, – но драгоценности пропали!
– Что? – проревел Ползунов, чувствуя, что его худшие опасения, как всегда, сбываются.
– Да ты не волнуйся, может, они просто из сумки выпали, когда я ее в кусты кинула, – попыталась сгладить происшествие Юля.
– Ты что, ее не закрыла?
– Она не закрывается. Это же пляжная сумка. Просто кидаешь в нее все и вешаешь на плечо, – лебезила перед мужем Юля.
Василий не ответил, но взгляд его сообщал о многом.
– Где ты нашла свою авоську, несчастная?
– Там. – Юля ткнула пальцем в примятую траву.
– Будем искать вместе. Осмотрим каждый сантиметр. Двигаться будем кругами, чтобы ничего не упустить. Надо же было тебе их в черный мешок засунуть, нет чтобы в желтый, уже бы нашелся, – ворчал Василий, вставая рядом на колени.
Ползуновы уже обшарили территорию в пятьдесят квадратных метров, когда Василий, углубившийся в колючие густые кусты барбариса, громко вскрикнул и выругался. Юля бросилась к мужу.
Василий стоял в густом зеленом сумраке, отряхивая коленки.
– Что стряслось? Нашел что-нибудь? – подбежала к нему Юля, с тревогой оглядываясь по сторонам.
– Да нет. Споткнулся в кустах о камень, – махнул рукой Василий куда-то в сторону.
Юля взглянула туда и увидела почти полностью ушедший в землю плоский камень с торчащим вверх единственным уголком. Она подошла поближе, потом встала на колени и стала энергично дергать жиденькую травку, покрывшую большую часть камня.
– Ты что делаешь?
– Погоди, – отмахнулась Юля. – Здесь что-то выбито. Слова какие-то.
– Смотри, вроде крест, – показал на верхний край плиты заинтересовавшийся Василий.
– Точно. – Юля оставила в покое середину плиты и попробовала очистить ее нижний край. Там была выбита дата. 17 марта 1498 года. Цифры были римские. – Это могила! Но почему на ней лишь одна дата?
– Не знали, когда родился. Может, случайно умер в походе, вот одну дату и написали.
– Василий, они ее не написали, а выбили каллиграфическим почерком на камне. Взгляни на эти буквы. Тут столько финтифлюшек, разобрать ничего нельзя! На скорую руку такое не сделаешь. – Юля почувствовала, как у нее внутри что-то тревожно задрожало, завибрировало, руки зачесались, и она, обернувшись к Василию с азартным блеском в глазах, строго, шипящим, пугающим голосом велела:
– Неси лопаты!
– Что? – растерялся Василий от таких перемен. – Могилу будем вскрывать?
– Лопаты неси! Живо! – И Юля принялась вырывать с корнем траву вокруг плиты.
Василий помедлил, но потом помчался выполнять указание. Когда жена впадала в подобное состояние, ссориться с ней было опасно и не полезно.
Шел второй час. Оба супруга, обливаясь потом, ковыряли жирную тяжелую землю. Спины болели, руки тоже.
– Все, больше не могу. У меня перерыв, а ты копай, – велела мужу Юля, садясь на край ямы. Яма была уже глубокой, Василий стоял в ней по пояс.
– Я тоже выдохся, – буркнул чумазый олигарх, бросая лопату.
– Ты что? Копай, не останавливайся! – уперла руки в боки, как заправский рабовладелец, Юля. – Ты мужик или кто? Ночь скоро, а мы все еще возимся. Давай, давай. Недолго уже осталось.
Василий уже пытался несколько раз бунтовать, но жена каждый раз подавляла восстание, отправляя его назад в яму. Ему Юлина идея казалась дикой и несостоятельной.
Наконец, когда недовольный бубнеж Василия стал прерываться злобными обвинительными выпадами, его лопата стукнула по чему-то твердому.
– Оно! – с загоревшимися, как два прожектора, глазами воскликнула Юля, спрыгивая в яму.
– Ну, куда ты лезешь! Мне одному тут тесно! Вылезай давай! – оживился Василий, тотчас забывая свои недавние претензии. – А то я его откопать не смогу.
– Говорила, копай шире! – Юля полезла обратно на травку, встав сандалиями сперва мужу на спину, а потом на плечи.
– Голову не раздави! – посоветовал Василий, хватаясь за лопату, теперь руки его так и мелькали, отбрасывая комья земли на поверхность. Юля едва успевала отскакивать.
– Ну, что там? – бегала она вокруг ямы, не имея возможности заглянуть в нее, Василий, как нарочно, кидал землю в разные стороны, преимущественно туда, куда перебегала Юля.
– Пока не разобрать! Погоди, дай очистить получше.
Спустя пять минут Ползуновы увидели часть сундука. Черный от влажности и грязи кованый сундук был размером побольше микроволновки, но меньше посудомоечной машины.
– Попробуй его оттуда вытащить! – советовала Юля, лежа на краю ямы и пытаясь получше рассмотреть находку.
– Не выходит. Он в землю врос. Надо откапывать! – подергал сундук Василий.
Еще спустя пятнадцать минут сундук стоял полностью очищенный от земли, но такой же неподвижный.
– Тяжеленный, зараза! Никак с места не столкнуть, – пожаловался изможденный, перемазанный землей и потом Василий. – Ума не приложу, как мы его отсюда доставать будем! Камни в нем набиты, что ли?
– Камни! – млея от восторга и предвкушения, прошептала Юля, вторя Василию. – Бриллианты, изумруды…
– Кирпичи и булыжники, – в тон ей закончил Ползунов.
– Типун тебе на язык! – рассердилась Юля. – А вытащить его можно, если веревку перекинуть через этот сук, – и она показала на толстую обломанную ветку каштана, нависающую над ямой, – обвяжем один конец вокруг сундука, перекинем веревку через сук и будем вытягивать!
– Давай, тащи скорее веревку! – согласно кивнул Василий.
Юля задумалась. Где же достать такую длинную и прочную веревку или ее заменитель?
– Ну, чего стоишь? Ждешь, когда я сбегаю? – сердито поторопил ее Василий.
– Думаю, где веревку достать. Это же не предмет первой необходимости, на тумбочке у кровати не валяется.
– Ты что? Издеваешься? Я тебя по-руссски спросил, как сундук вытащить, а ты… – Дальше последовал поток объяснений того, какими должны быть дельные предложения и в чьей голове они обычно родятся. Потом последовало обещание в пять секунд найти правильное и выполнимое решение, а далее последовал ожидаемый Юлей мыслительный коллапс. Потому как решение подобных житейских вопросов никогда не было коньком Василия Никаноровича. Поэтому Юля спокойно сидела на краю ямы, размышляя, где достать веревку. По ее подсчетам, минуты через три, самое позднее четыре Василий Никанорович разродится свежей, «оригинальной» идеей по поводу сука и веревки, свято уверенный в собственном авторстве, и погонит жену искать таковую. Сопроводив напутствием, мол, одни выдают идеи, другие, менее ценные члены экипажа их воплощают.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
