Якушевых, — неспешно начал он, как бы размышляя вслух. — Прямых доказательств их участия мы не нашли, но кроме них просто некому.
Владимир Анатольевич усмехнулся, его глаза блеснули хитрым огоньком, отражая смесь понимания и скрытого веселья.
— Ну, положим, тех, кто на это способен, в империи хватает, — ответил он с лёгкой иронией, смотря при этом прямо перед собой. — Другое дело, что никто из них не контактирует с Черногвардейцевым. И уж тем более не представляет его в суде.
Принц на это лишь утвердительно кивнул — с аргументацией отца трудно спорить, да и сам он пришёл ровно к тем же выводам. В данном случае, это было совсем не сложно.
— Впрочем, сам Алексей своих друзей называть отказался, — продолжил император, его голос стал мягче, но не потерял серьёзности. Он бросил быстрый взгляд на сына, ожидая реакции.
— Вот так прям взял и отказался? — тут же удивленно произнёс Глеб Владимирович, задрав брови и слегка качнув головой.
Император остановился у входа в палатку, повернувшись к сыну. Его лицо сохраняло серьёзность, но в уголках глаз мелькнула улыбка.
— Прямо заявил, что от него эту информацию ждать не стоит, — с ноткой уважения ответил монарх, усмехнувшись.
Романов-младший внимательно смотрел на отца, пытаясь понять скрытый смысл и прочитать между строк.
— Полагаю, давить ты не стал, — в голосе принца прозвучал вопрос и одновременно утверждение.
Император посмотрел прямо в глаза сына, его взгляд был твёрдым и непреклонным, но в нём читалась отеческая забота.
— В этом нет нужды, Глеб, — слегка качнул головой Романов. Он будто бы безмолвно предлагал принцу самостоятельно догадаться о причинах очередных послаблений в сторону молодого безбашенного князя.
* * *
Темный коридор, освещённый лишь парой настенных бра с тусклым светом, погружал всё вокруг в атмосферу ожидания. Возле массивной двери, ведущей в кабинет патриарха Святого Ордена, стояли двое молодых мужчин. Братья Светлицкие — Александр и Виктор — со стороны выглядели вполне себе спокойно, но выдрессированные годами навыки скрывать эмоции не могли полностью стереть теней раздражения, проскальзывающих на их лицах. Их тела напрягались при каждом доносившемся из-за дверей звуке, отчего молодые парни переглядывались между собой, с огромным трудом скрывая презрение.
За деревянным полотном, отделяющим их от кабинета отца, отчётливо слышались приглушённые, но вполне понятные женские стоны. Звук пронзал тишину, как нож, заставляя братьев периодически опускать голову и бормотать что-то себе под нос. Александр, старший, стоял с прямой спиной, сложив руки сзади. Его сознание старательно формировало на лице маску безразличия, но в прищуре тёмных глаз легко читалось напряжение. Виктор же, младший, изредка переминался с ноги на ногу, поглядывая в сторону брата. Его губы то сжимались, то едва заметно кривились в насмешливой ухмылке, выдавая более вспыльчивую натуру.
Через десяток минут стоны резко прекратились. Прошла минута, другая, прежде чем массивная дверь беззвучно открылась. Из кабинета вышли две девушки — их лица раскраснелись, волосы были растрёпаны, а одежда казалась измятой, будто надевалась, а ранее и снималась в большой спешке. Одна поправляла сползшее с плеча платье, вторая пыталась расправить рукой спутавшиеся волосы. Девушки, увидев, что за дверью кто-то есть, не решались поднять глаз, вместо чего спешно прошли мимо, чуть не столкнувшись на пути с Александром. Тот инстинктивно шагнул назад, поджав губы. Виктор же отошёл в сторону, но не удержался от короткого взгляда на одну из них. Служанка, чувствуя его внимание, тут же чуть ускорила шаг.
Когда они скрылись за поворотом, братья вновь переглянулись. В глазах Александра читалась смесь отвращения и раздражения, тогда как Виктор только криво усмехнулся, словно стараясь замаскировать свои мысли под безразличие.
— Постучим? — спросил младший, почти шёпотом.
Старший кивнул. Тяжёлый кулак трижды ударил в дверь.
— Входите, — раздался глубокий, чуть хриплый голос.
Братья вошли. Внутри их встретила привычная картина. Кабинет был погружён в полумрак, стены обшиты редким тёмным деревом, а массивные книги на полках словно тонули в игре света и тени. Воздух был как всегда густо пропитан запахом сигарного дыма и виски. На столе лежала пустая рюмка, рядом стояла пепельница, а также валялись несколько стопок документов. Но, несмотря на весь этот антураж, патриарх выглядел абсолютно трезвым.
Мужчина сидел в огромном кожаном кресле за массивным столом. Его взгляд был тяжёлым, как плита, нависающая над собеседником. Лицо, испещрённое морщинами, выглядело спокойным, но каждый, кто видел его, знал, что это спокойствие обманчиво.
— Какие новости? — без предисловий спросил он, закинув одну ногу на другую.
Александр принялся отвечать за двоих, вытянувшись в струнку.
— Мы не можем их найти. Единственное место, где можно встретить тёмного и беглянку — это университет.
Патриарх слегка прищурился, но не перебил. Александр продолжил:
— К слову, исходя из последних докладов, как мы и заверяли тебя ранее, Виктория действительно нас предала.
Вместо реакции Светлицкий-старший просто отмахнулся.
— Да-да, я это уже слышал. Что-нибудь ещё?
Виктор, воспользовавшись паузой, сглотнув вязкую слюну, решил взять слово себе. Его голос звучал ровно, но в нём сквозила тень нетерпения.
— Нам нужно твоё благословение, отец. Пришло время устранить их обоих.
Патриарх долго смотрел на сыновей. В тишине слышалось лишь тиканье массивных часов на стене. Когда он заговорил, его голос был сухим и резким, как удар плети.
— Что-то я не помню, чтобы оно вам было нужно, когда вы без моего разрешения отправили сестру Марию на задание!
Братья переглянулись, их лица стали напряжёнными. Александр приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но тут же закрыл, понимая, что слова могут лишь ухудшить ситуацию.
Но следом, взгляд патриарха неожиданно смягчился, а на его лицо вернулось спокойствие.
— Впрочем, мне на неё плевать. А вот на прямой приказ императора — нет.
— Но отец, они же… — начал было Виктор, но голос его осёкся под тяжестью взгляда отца.
— Я же сказал — не время ещё! Тебе на ухо повторить⁈
— Нет, отец. Мы всё поняли, — тут же ответил за двоих Александр, опуская голову, словно пытаясь показать смирение и одновременно скрыть недовольство. Виктор последовал его примеру.
Патриарх некоторое время молча смотрел на них, а затем, видимо, решив, что разговор окончен, взял со стола сигарету и зажёг её. Братья стояли, не решаясь уйти, пока не получили явного разрешения.
— Можете идти, — бросил он наконец, не глядя на них. — Я дам знать, когда мы этим займёмся.
Братья поклонились и вышли, снова оказавшись в коридоре. Запах сигаретного дыма ещё долго преследовал их, пока они шагали прочь от кабинета.
Глава 18
Нескончаемый гул голосов в университетской столовой заполнял всё окружающее пространство.
