уму, а не по упрямству и глупости. Или гордости?
— Почему не любит… Он всегда меня контролировал, как будто лучше меня знал, что мне нужно делать. Или как будто ему было плевать, что я в самом деле хочу, — очевидно, обсуждать со мной брата было неловко. Кошка вся сжалась, то и дело подрагивая хвостом.
— Он вообще склонен к гиперопеке. Со мной тоже всегда так себя вел. Хочешь сказать, меня он тоже не любит?
— Это другое, Рин. вы семья и Дан любит тебя безусловной любовью. Одна кровь как никак.
Правильно. Интерес Дана ко мне иного толка, но брат в самом деле просто не умеет иначе выражать свои привязанности. Ему и научиться-то было негде. Наша семья далека от идеала в вопросах проявления любви и поддержки. Отец всегда имел замашки тирана. Раньше я считал это заботой, теперь вижу, что на самом деле — особенности характера, склонность все контролировать и за всем следить. Дан был невероятно на него в этом похож. Меня вообще именно это и злило. Я так мечтал быть вторым маршалом Бергом, ломал себя для этого, а Дану не приходилось делать ничего. Он и так был по характеру во многом схож с отцом. Даже его попытки вечно саботировать все устоявшееся — ничто иное как фирменное отцовское упрямство.
— Ты что-то говорила про соглашение…
Йен вскинула брови. Похоже для нее новость, что я слушал внимательно и что-то даже запомнил.
Мы выдвинулись с места ночлега и теперь шли вдоль старой, местами оборванной линии электропередач. Очевидно, когда-то, еще до распределения электрической сетки по планете, этот рудимент подпитывал лабораторию и обеспечивал нужными мощностями каньоны, где велась разработка пород. Понятное дело, что эта дорога приведет нас к поселку или городку. Существовал риск, что там нас будут ждать, но другой точки все равно не нашлось. Костюм отказывался фиксировать что-то еще, достойного того, чтобы тратить на него время. А сидеть и ждать чудесного воссоединения со второй частью штурмотряда глупо. Надо двигаться туда, куда ведет логика. Все равно Идан тоже будет копать в сторону правды. Вот там и встретимся.
— Не хочу это обсуждать, — кошка так долго молчала, как будто уже поставила точку в беседе, но я намеревался дорыться до истины.
— Все равно нам придется поговорить с Даном. Ну или мне придется. Ты можешь сказать, что у вас больше ничего нет общего и идти своей дорогой дальше. Я не могу самоустраниться. Дан мой брат. И как бы это не выглядело со стороны, я очень к нему привязан, — Ашхен хмыкнула. С ее позиции казалось, конечно, иначе.
— К стенке ты меня тоже из братской любви припер? — вдруг внезапно взорвалась Ашхен. Настолько неожиданно на фоне спокойного тона прошлой фразы, что я аж споткнулся и остановился.
Я бы хотел ей что-то ответить, но не знал, что сказать. Тогда, в стенах академии, казалось, что план прост — вывести ее из психического баланса, чтобы одно мое присутствие вызывало у нее нервные колебания, которые скажутся на концентрации и управлении костюмом. Я ведь даже не планировал доводить дело до конца. Как-то выпустил контроль над ситуацией и сам оказался в силках, расставленных для кошки. Почему? Что мной руководило? Каждый раз мысленно возвращаясь в ту переговорную, я искал ответы и не находил.
— Мы сейчас не обо мне, а о Дане, стараясь сдерживать раздражение, я попытался вернуть разговор в нужное русло.
— Конечно, обсуждать других проще, да, Рин? — с утра еще она вроде бы пребывала в хорошем настроении, но теперь вспыхнула, как новорожденная звезда.
— Про меня ты ничего не спрашивала, — справедливости ради, я же не отказывался отвечать.
— Дан обещал не требовать от меня… не поддакивать к близости… пока я не буду готова.
— Все четыре года? — звучало невероятно. Что могло бы заставить меня облизываться на девушку, в которую я влюблен, но при этом держать руки при себе? Что могло заставить Дана пойти на это? — Начинаю думать, что мой брат святой.
Йен в ответ рассмеялась. Звонко и едко. Как будто что-то ее задевало очень сильно.
— Он неплохо проводил время без меня.
— Ты правда думаешь, что самому с собой интереснее, чем с девушкой, которую любишь? — Йен покраснела, закусив губу. Поймал себя на том, что зависаю на этом жесте.
— Я разве сказала сам с собой, Берг? Я сказала без меня. Это разные вещи.
— Хочешь сказать…
— Все что хотела сказала прямо, — отрезала Йен.
Мы шли в молчании минут сорок. Я пытался переварить услышанное. Мой святой и правильный брат дал своей девушке время, но сам при этом развлекался на стороне и, судя по всему, даже не скрывал этого, назвав сложившуюся ситуацию “соглашением”. Очень в стиле Идана все документировать и заверить. Но в остальном… Почему? Почему не попытался уломать кошку перевести платонические отношения на более высокий, взрослый уровень? Такая сила любви мне лично казалась непонятной. Я вот влюблен в Ашхен не был. Но тело помнило, что вместе, тогда, нам было кайфово. И чем ближе и дольше она находилась, тем сильнее хотелось повторить, наплевав на все “правильно” и “неправильно”. Чисто инстинктивно хотелось. Красивая, своевольная. Инстинкт хищника требовал присвоить ее себе.
— Надо очень любить девушку, чтобы пойти на такое соглашение, — с одной стороны поступок Дана казался некрасивым, с другой… Я так и не нашел объяснениея, но чувствовал необходимость встать на его сторону.
— Интересная любовь, спать с кем попало, — по-кошачьи прямо фыркнула Йен.
— Ну, знаешь ли… четыре года ждать с моря погоды это надо быть не просто святым, а евнухом, — может, она не все рассказала? Какие-то же отношения у них были. Пусть и не дошло до самого главного.
— У вас вообще ничего не было?
— Тебе рассказать в подробностях? Может еще продемонстрировать?
— Смотря что демонстрировать будешь, — в тон ей огрызнулся я. Сам не знаю, зачем затеял этот разговор. Чего мне свербит раскопать эту кучу грязного бельишка. Воображение тут же подкинуло яркие сцены попыток Дана соблазнить собственную девушку. Как далеко они заходили? И почему меня это настолько беспокоит.
— Поцеловать тебя что ли, Рин? Зачем это все, разговоры и… вообще?! — Йен даже остановилась и со злостью ногой топнула. — Что изменится? Ты же видишь, и так держусь, как могу, соблюдая дистанцию между нами, чтобы было… комфортно. Каждый раз, когда смотрю на твои руки, вспоминаю как они могут сжимать и дарить наслаждение, на губы твои и шрам этот, где ты его получил, кстати? Думаешь, легко с тобой делить спальник зная насколько
