понимаю твои эмоции и чувства. Ты выживешь, ты смышлёный парень. Иногда безумие рождает легенд. Вперёд!
И штурмовой ликвидатор Олана Гейзе припустил в сторону мегаполиса, что в данный момент ожидал начала конца. Своими действиями командир показал, что пойдёт туда даже один. Стивенс глянул на радар. Кроме него и командира в поле зрения никого не было. Все сбежали. Иногда безумие рождает легенд… Юный Лаони смаковал эти слова у себя в мозгу. Как же красиво и пафосно они звучали. И ведь совсем не броско, а как-то по героически блекло, будто смиряясь со своей судьбой. Безумие? Да, всё это было полнейшим безумием. Поэтому оно и рождает иногда легенд. Стивенс дёрнул рычаг и ускорился. К чёрту эти колебания! Отбор всегда был жестоким! Пожертвовать всем, рискнуть жизнью, чтобы получить шанс возвыситься. Это всегда было так, таким и останется. В этот день сама судьба заметила в поле своего зрения загорающийся ярким светом огонёк. Ещё одна душа вырвалась из объятий обычности и обрела свою неповторимую форму. Ещё одно существо встало на путь восхождения, что через века будет греметь по другим мирам.
* * *
— Олан, я захожу на последнего. — сосредоточенно произнёс Стивенс. Они совершили невозможное. Они вдвоём осилили сотню с лишним гигантских зуров. Небывалое число для двух пилотов. Кажется, Стивенс только что побил мировой рекорд по их уничтожению и приумножил его минимум в два раза. А Олан, этот бог воздушных боёв, минимум в пять. Безумие рождает легенд. Юный Лаони уже превзошёл по одному аспекту имперских асов. Да, всего лишь по одному аспекту… Но разве этого мало?
— Стивенс, можешь собой гордиться. Теперь ты маленькая легенда. — произнёс довольный командир, уже разворачиваясь и устремляясь прочь. Скоро должны были заработать орбитальные гаубицы, и никто не хотел бы оказаться в радиусе их поражения.
Стивенс в последний раз дал команду на залп из орудия. Снаряд чётко вылетел и снова превосходно разорвал мега-зура, располовинив его на двадцатиметровый хвост и четырёхметровую голову. Но вот тут случился казус. Зур в последний момент мотнул головой в сторону Стивенса, которая после отделения не улетела в сторону, а осталась на месте. Испугавшийся Стив крутанул баранку своего истребителя. Столкновения избежать удалось, а вот потом некогда было выдыхать и расслабляться со словами «пронесло».
— Стивенс, твою мать! — закричал в рацию Олан. — Ты куда⁉
Куда? Да второй Лаони как-то и не заметил, когда влетел прямо в рой Зуров. Сердце колотилось и вот-вот готово было вырваться из груди. Руки судорожно крутили руль и жмякали кнопочки с рычажочками, лишь бы не столкнуться с вертикально падающим Зуром. Пушка панически начала отстреливать цели, которые Стивенс никак не мог облететь. Он как будто попал на уровень геометри деша, на котором игрок был обязан проиграть. Настолько быстро летели в него полуразумные инсектоиды. Справа взорвалось пространство. Олан Гейзе не кинул своего временного подопечного на произвол судьбы и нырнул в миллионный рой прямо за ним. А Стив ушёл в боевой транс. Адреналин бил по мозгам, заставляя их работать усерднее. Глаза даже не моргали, ведь за эту микросекунду нужно было сделать один, а может и два мизерных, однако таких важных уворота. Перед глазами Стивенса в прямом смысле начала пробегать жизнь. Мозг постепенно начинал осознавать неизбежность смерти, поэтому стремительно перебирал весь жизненный цикл своего носителя. Вдруг в архивах найдётся что-нибудь эдакое, что сможет спасти. Увы, ничего не было. Летя на границе между жизнью и смертью, Стивенс вновь вспомнил слова Олана: «Безумие рождает легенд.» И Стив наконец-то осознал эти слова полностью. Безумие… Это не какой-то отдельный поступок, не свойственный остальным. Нет. Безумие — это сама ситуация, в которой оказался человек. И если он выживет, то автоматически станет легендой, ведь все остальные просто сдохнут в этом безумии. Стивенс вдохнул полной грудью и с холоднокровием продолжил уворачиваться от Зуров, летящих прямо на него.
* * *
Где-то под орбитальной блокадой Своэна
Опорный пункт разведки
Радар вдруг начал странно пиликать, извещая своего владельца о необычной ситуации. Тот настороженно взглянул в монитор, затем встал, взял тот в руки и чуть ли не вырвал из стены вместе с креплениями. Он сейчас там видел натуральную бесовщину.
— Это что такое⁉ — закричал он.
Напуганный таким поведением своего напарника человек подбежал к нему и тоже остолбенел. Что за херня на мониторе⁉ Прямо в центре крупнейшего прорыва Зуров, прямо-таки в аду для самих чертей, в поле абсолютно красного цвета сияла маленькая зелёная точка.
— Может, это просто мега-зур схавал сферу пилота целиком и несёт в улей? — предположил один из наблюдавших. И в этот самый миг зелёная точка поменяла свою траекторию полёта практически на девяносто градусов… Три раза подряд.
— Не-а, это живой пилот, который сейчас прямо в центре прорыва кошмарит Зуров. — выдал обескураженный второй наблюдатель. Это было уже не безрассудством, а безумием. Чистейшим и самым настоящим безумием. Человек повернулся к напарнику и истерично спросил. — Всё ещё считаешь свою работу опасной?
Второй ничего не ответил. У него отвисла челюсть и обратно до сих пор не вставала. Бред, какой же это всё был бред. А вот только это было реальностью. Кто-то на самом деле прыгнул в рой Зуров и двадцать минут подряд жил в самом пекле самого центра ада. Кто этот пилот? В голове вообще не укладывалось. Даже всеобщая космическая сеть со своим хвалёным поиском не помогла. Ну, нет такого человека в сети. По всем законам он уже должен был сдохнуть! КАК⁉ Так прошло двадцать восемь минут. Пилот, хоть и потерял самолёт, но успешно вылетел из роя смерти и катапультировался. Кажется, сегодня у Своэна появилась легенда, что своим сиянием затмит саму звезду. Бессмертный феникс. Долбанутый отморозок. Холоднокровный паладин. Неуловимый ястреб. Сокол абсолютного превосходства. Теперь у этого пилота будет столько прозвищ. И ни одно не сможет описать то безумие, что он совершил. Хотя нет. Бессмертный феникс. Думаю, это больше всего подойдёт неизвестному.
* * *
Космическое пространство рядом со Своэном
Адмирал пятого флота Имперского Герцогского рода Лаони мирно пил чай, сидя на своём старом диванчике. Он любил старые вещи, изготовленные ещё в незапамятные времена. Да и самому ему было уже далеко за двести. Он не чувствовал себя старым, но и молодым тоже нет. На смену бурям пришло спокойствие и желание
