крутанул свое оружие в пальцах. Движение вышло на редкость узнаваемым.
Виталий прищурился:
– Где служил?
– Тебя там не было.
Его выпад был стремительным и неуловимо-изящным, но Виталий был к нему готов. Уклонился, резанул сам… Несколько секунд они крутились по кругу, пыхтя, как два медведя, и обмениваясь короткими, больше прощупывающими друг друга, чем реально угрожающими выпадами. А потом… потом священник Виталия еще раз удивил.
Вот чего он ожидал в последнюю очередь, так это способности при такой массе тела махать ногами не хуже ребятишек из секции тхэквондо. Они всегда славились умением задирать ноги выше головы, и сейчас произошло как раз это. И хотя Виталий всегда считал их стиль больше гимнастикой, чем реально эффективной системой рукопашного боя, такой подход внес солидный элемент внезапности – то, чего атакованной стороне надо постоянно опасаться.
Удар! Виталий в последний момент успел дернуть головой, и ботинок священника лишь слегка задел его по щеке подошвой. Этого «слегка» как раз хватило, чтобы ободрать кожу и на миг потерять ориентацию. Удар ножом он еще успел заблокировать, а вот прямой в челюсть с левой – нет. И улетел аккурат спиной в борт микроавтобуса, чтобы в финале потерять равновесие и неэстетично распластаться по дороге. Успел еще сунуть руку за пояс, чтобы достать второй пистолет, и тут же получил сильнейший удар ногой. Глаза залило болью, он еще увидел, как священник замахивается, чтобы пнуть вторично, – и тут грохнул выстрел.
Священник с размаху грохнулся на задницу – левая нога его была натурально разорвана, кровь хлынула разом и много. Тяжелая свинцовая пуля из карабина, да еще в упор, штука страшная. Виктория, а это была именно она, не теряя времени, подскочила к упавшему и коротким, точным движением отоварила его прикладом по голове. Отец Николай разом обмяк и осел на дорогу. Девушка повернулась к Виталию:
– Ты что творишь, придурок? Не мог его сразу подстрелить? Пижон!
– Прости, – с трудом пробормотал Виталий, медленно, словно через силу принимая вертикальное положение. Ему и впрямь было стыдно.
– Проехали. Он тебе все еще нужен?
– Да…
– Тогда перевязывай, я в крови мараться не собираюсь. И быстро, иначе кровью истечет и сдохнет.
– Разве что похудеет…
Виталий с трудом доковылял до потерявшего сознание Папы Коли, разрезал взятым у него же ножом штанину, присвистнул. Да уж, после такого надо срочно в больницу, а то и впрямь если не сдохнет, так ноги лишится. Да и хрен бы с ней, с чужой ногой. Виталий оглянулся и увидел, что Виктория, умная все же девчонка, уже тащит из своей машины аптечку.
– Давай жгут!
Несколько минут спустя бледный как смерть отец Николай сидел в салоне «мерседеса». Впрочем, тот факт, что он находится в собственной машине, похоже, мало его радовал. Наручники тоже повода для оптимизма не добавляли – Виталий, конечно, умом понимал, что с такими ранениями дергаться сложно, однако же, с другой стороны, противник заставил себя и уважать, и опасаться. Иллюзий Виталий не строил, прекрасно зная, что в мире хватает людей, превосходящих его по подготовке, сам не раз сталкивался с ними, но конкретно сейчас происшедшее изрядно попортило ему настроение.
Сам он расположился напротив пленного, крутя в руках трофейный пистолет. «Стечкин» ему всегда нравился, а этот вдобавок очень ухоженный – за оружием святоша, надо признаться, следил. Оставить себе для коллекции? Если на пистолете ничего не висит, так и сделает. А оружие почти наверняка чистое, вряд ли отец Николай такой идиот, чтобы таскать с собой паленый ствол. Однако это – дело будущего, сейчас имелись вопросы поважнее.
– Так и будем сидеть? – ну, это Виктория. Она сидела чуть позади, и Виталий, бросив на нее короткий взгляд, понял, что адреналин уже сошел, и девушка смертельно устала. Однако же играет в несгибаемую героиню, опершись о свой карабин и сверля глазами пленного. Получалось у нее, правда, не очень, мутноватый взгляд был. – Или все же задашь свои вопросы?
– Задам, – кивнул Виталий и повернулся к пленному. – В общем, святой папаша, давай так. Или ты отвечаешь на вопросы, или нет. В первом случае, не скрою, ты серьезно рискуешь. Но, во-первых, те, кто на тебя обидятся, далеко. Во-вторых, будешь ты говорить или молчать, убрать они тебя все равно постараются. Ну а в-третьих, будешь сотрудничать – обещаю, что постараюсь тебе помочь. Во всяком случае, охрану, пока в больнице лежишь, организую. А если информация будет важной, то уже завтра с утра отвезем тебя в Первопрестольную, в нашу клинику. И работать с тобой будут люди куда более серьезные, чем я. Глядишь, за жизнь сговоритесь, а то и за свободу.
– А если промолчу? – облизнул пересохшие губы священник.
– Помнишь, что ты со мной хотел сделать? Там, на даче? У меня здесь есть паяльник, так он сыворотку правды заменяет неплохо, сам знаешь. И поверь, рука у меня не дрогнет. Не ты первый, не ты последний.
– Признания, выбитые таким образом, ни один суд не примет.
Ну все, поплыл, усмехнулся мысленно Виталий. Начал просчитывать варианты. Стало быть, о лояльности своим нанимателям речи уже не идет. Уже неплохо. Вслух же он ответил просто:
– Неужели вы считаете, что тем, кто стоит за мной, интересны такие мелочи, как решение суда? Окстись, ты же опытный человек, должен понимать, что к чему. В общем, пять минут на размышление. Я тебе даю шанс, а воспользуешься ты им или нет, исключительно твой выбор. Время пошло.
По мнению Виталия, думать тут особо было нечего. Условия, конечно, не царские, но хоть какой-то шанс. А главное, за что цепляться? За Родину, за Сталина? Можно, конечно. В первую чеченскую видел он таких. Чехи с пленными не церемонились, но некоторые все же выдерживали. Вот только там было хотя бы за что терпеть, а здесь и сейчас… Разве что гонор. Но с перебитой ногой особо не поспоришь. Сломается, а даже если из упрямства немного побрыкается, до паяльника и не дойдет, скорее всего. Времени только жалко…
Однако пленный его не разочаровал. Строить из себя пионера-героя – занятие бесперспективное, это священник понимал хорошо. Не та эпоха… И заговорил, естественно. А когда прозвучали фамилии, Виталий понял – есть! Вот так, пускай дальнейшее находится вне его компетенции, дело свое он уже сделал. И свои комиссионные тоже получит. Не такие, конечно, как озвучивались покойному Иванову, но примерно те, что хотел слупить Петрович. Он все же лучше разбирался, сколько стоят попавшие к нему документы. Во всяком случае, на тот момент.
– Вот и все, а
