языки.
Теннисон искал свою любовь. С точки зрения финансов он не был выгодным женихом. Практические соображения часто оставлялись в стороне этим поэтом-романтиком; он смутно чувствовал, что его высокие устремления помогут ему как-то справиться с вторжением реальности. Он вызывал восхищение шестнадцатилетней Софии Раунсли, которая находила его необычные манеры более интересными, чем у «щеголеватых юных джентльменов заурядного типа». Она видела, что он любит музыку, отлично танцует, но оба предпочитали танцам беседу. Их дружба длилась долгие годы.
Теннисон глубоко изучал все, что было связано с рыцарями Круглого Стола и королем Артуром, и написал несколько стихотворений, описывающих различные сцены эпической легенды.
Не станем снова в будущие времена Мы услаждать себя беседой славной О рыцарских деяньях, Гуляя по садам иль залам Камелота, как во времена былые. Хоть Мерлин и предрек, что я явлюсь, Чтоб править снова… Я уничтожен теми, кого я создал сам.
Из «Смерти Артура»
Теннисон подружился с Эдвардом Фитцджеральдом. «Фитц», как его называли, восхищался Теннисоном, его благородными образами и мыслями, которые «взывают к нашему долгу и очищают нас от серости и алчности, готовя к принятию новой, высшей философии» (Торн, с. 142). Фитцджеральд ощущал вТеннисоне несомненное величие.
В это время происходит и формирование политического мышления Теннисона, по-английски консервативного. Можно сказать, что его поездки за границу не дали ему видения новых, отличных от прежних, путей или радикальных идей. Он предпочитал ровное, разумное продвижение, которое всегда было свойственно осторожной Англии. Он отнюдь не был революционером. «Английское здравомыслие и умеренность» — вот его ключевые ноты. В патриотическом стихотворении «Люби свою землю любовью безмерной» это настроение хорошо подчеркнуто.
Нам не пристало древности держаться, И новомодных веяний искать, Не торопясь, нам следует меняться, Закон и своевременность поняв…
В это десятилетие Теннисон нередко поддавался романтической увлеченности женщинами. Склонность к сильным чувствам — вплоть до безрассудной страсти, — питавшим его поэтическое творчество, пересиливала в нем практические размышления о том, как обеспечить будущую жену и семью.
Весной ищут голуби в зарослях ириса пару Весной наполняются мысли людей любовью… Будь прокляты ханжи, что обвиняют силу юности в грехе! Будь прокляты лжецы, что отвращают нас от правды жизни!
Из «Локсли Холл»
Когда умер Старик, семье Теннисона достались кое-какие деньги. Самый старший сын, Фредерик, поселился в Италии, женился на итальянке и страстно увлекся музыкой. Судя по всему, он чувствовал себя там намного лучше, чем в Англии. Второй сын, Чарльз, женившись, поселился в Кайсторе, и это сделало Альфреда, самого старшего из оставшихся в доме, главой семьи (включавшей его мать, четырех сестер и двух младших братьев). Самый младший брат, Эдвард, страдал умственным расстройством и в итоге был отправлен в психиатрическую лечебницу, где оставался до конца жизни. Это произошло еще во время учебы Альфреда в Тринити. Увы, на долю маленького Эдварда выпало испытать в полной мере давление психологической и физической деградации отца, сопровождаемой ужасными сценами. Теннисоны считали, что в их семье есть «дурная кровь» и над ними висит угроза сумасшествия. Альфред посвятил этой теме немало тягостных раздумий.
В конце 1836 г. Альфред серьезно увлекся Эмили Селвуд. Ему было 27 лет, и он пока не видел для себя возможности жениться. Ее семья также не считала их брак возможным. Поэтому в то время молодые люди общались в основном по переписке.
В 1838 г. Теннисон познакомился с английским романистом Уильямом Теккереем. Теккерей был впечатлен молодым поэтом: «Мне кажется, он отмечен всеми признаками великого человека. Его речь, зачастую очаровывающая, поражает широтой мысли, смелостью и полна юмора. Он читал все на свете, поглощая и усваивая книги подобно боа-констриктору». Высокий стройный Теннисон обладал звучным, глубоким голосом. Теккерей часто упоминает о «простоте манер» Теннисона — этакой грубоватой простоте. Другие тоже упоминают о полном отсутствии у него великосветского лоска. Некоторые друзья пытались внушить ему необходимость улучшить свои манеры, но Теннисон предпочитал естественность, не желая, по-видимому, прикладывать ни малейших усилий, чтобы кому-то угодить. Первый Луч личности британской нации требует соответствующего этикета и соблюдения общественных приличий. Это один из факторов, отличающих классовую принадлежность, который, несомненно, связан с вопросом о власти. Отсюда можно предположить, что в психологическом оснащении Теннисона отсутствовал Первый Луч, поэтому ему было трудно откликаться на эту лучевую вибрацию.
Финансовая схема. Семья Теннисона предполагала, что младший брат Альфреда Септимус станет юристом. Однако Септимус, как и его брат Эдвард, также заболел душевным расстройством и был помещен под присмотр д-ра Мэтью Аллена в психиатрическую лечебницу Фэрмид. Отправившись навестить Септимуса, Альфред подружился с пациентами лечебницы, найдя их очень приятными и разумными. Альфред регулярно навещал Септимуса и близко познакомился с д-ром Алленом.
Аллен осуждал применение в психиатрической больнице Йорка машины под названием «транквилизатор». Она представляла собой быстро вращающийся стул, на котором у привязанного пациента вызывалась тошнота и опорожнялись кишечник и мочевой пузырь. Считалось, что этот процесс способствует очищению организма и правильному перераспределению телесных жидкостей. Д-р Аллен, полагая этот метод варварским, ушел из лечебницы Йорка и открыл собственное заведение. Альфреда, должно быть, впечатлили мягкие методы работы с пациентами, применяемые Алленом.
Ален проявил себя и как деловой человек. Он вошел в бизнес, связанный с обработкой дерева с помощью паровых машин. Предполагалось изготавливать резные украшения для церквей, и поначалу проект выглядел весьма привлекательно. Альфред присоединился к компании и вложил около 3000 фунтов стерлингов, предполагая получить в течение года 10000. Альфред загорелся энтузиазмом и уговорил вступить в дело своего старшего брата Фредерика и сестер. Друзья же сомневались в успехе предприятия (как и дядя Чарльз) и отговаривали его.
