Сальдо вряд ли к ним обратится – в нем начало проявляться упрямство, с которым, как Хеллстром полагал, ему придется побороться.
– Я задал вопрос, – напомнил Жанверт.
– Я собирался привлечь всех, кого мог, чтобы они помогли мне убедить вас отведать нашей еды, – произнес Хеллстром. Устроит ли чужака это объяснение?
– Не получится! – заявил Жанверт.
Он посмотрел на пожилую женщину. Та молча стояла позади Хеллстрома, одной рукой по-прежнему держась за открытую кухонную дверь. Почему она не сказала ни слова? Или женщина будет просто стоять, ожидая приказаний?
В столовой воцарилась тишина. Хеллстром размышлял, верно ли он оценил этого молодого чужака и не следует ли дать сигнал накрывать на стол. Жанверт удивлялся, какого черта они держат паузу. А еще он вспомнил, что говорил ему Перудж о «молчаливых женщинах». Якобы они пытаются овладеть сложным произношением. Хотя эта пожилая женщина совсем не похожа на актрису.
Нужно рискнуть, подумал Хеллстром. И, прервав молчание, сказал:
– Миссис Найлс! Принесите нам две порции, пожалуйста! Мне и Фэнси. Мистер Жанверт не хочет есть.
Одновременно, маскируя свои действия тем, что якобы почесывает голову, сигналом он приказал миссис Найлс нести еду. Слова для нее не имели никакого значения – она была работником, специально подготовленным для таких заданий, и умела читать лишь знаки. Кивнув, женщина направилась в кухню.
Жанверт почувствовал аппетитные запахи, донесшиеся оттуда, и подумал: А не свалял ли он дурака? Вряд ли эти люди рискнут отравить его в своем доме. Конечно, они странные, однако… Хотя, могут и отравить. Но зачем нужны столь сложные приготовления? Хеллстром, разумеется, знал о смерти Перуджа. Но кого тогда они ждали на ланч? Или он «заказал» его и делает вид, будто ему ничего не известно? Но это означает, что еда не может быть отравленной. Господи! Какие запахи доносятся с кухни! Как же он любит отбивные!
Хеллстром спокойно смотрел в окно, словно ничего особенного не происходило.
– А ты знаешь, Фэнси, – произнес он, – мне нравится, когда мы едим здесь. Нужно это делать почаще, а не перекусывать прямо на съемочной площадке.
– Или вообще пропускать ланч, как вы это частенько делаете, – отозвалась она.
Хеллстром похлопал себя по животу:
– Пропустить ланч разок-другой совсем неплохо. Боюсь, я набираю лишний вес.
– И все-таки я вас предупреждаю. Вы испортите свой желудок, если будете так себя вести.
– Слишком много работы, не до этого, – вздохнул он.
Жанверт удивился: Светская болтовня, когда тут такое! Как они могут? Идиоты!
Через вращающуюся дверь вошла миссис Найлс, держа в каждой руке по тарелке. На мгновение, замешкавшись, она остановилась около Хеллстрома, но первой подала еду Мимеке. Хеллстром просигналил миссис Найлс, чтобы она принесла напитки. Он заказал пиво со специальными добавками из чанов переработки – оно изготавливалось небольшими объемами в качестве награды за отлично выполненную работу, а иногда выдавалось бывшим специалистам, которые выработали свой ресурс и вынуждены были уйти на покой.
Жанверт смотрел на тарелку, стоявшую перед женщиной. Над тарелкой поднимался пар. Отбивная была приправлена соусом с грибами. Шпинат и печеный картофель дополняли картину, причем картофель был сдобрен сметаной. Молодая женщина сидела, опустив голову и по-прежнему держа руки сложенными на коленях. Она молится, что ли?
Неожиданно Хеллстром произнес:
– Господи! Благодарим тебя за пищу, которую ты даешь нам. Да не оставит нас твоя божественная милость во всех делах нашей жизни. Аминь!
Молодая женщина негромко повторяла его фразы. Искренность, с которой Хеллстром и его соседка совершили молитву, удивила Жанверта и неприятно поразила. Аромат искусно приготовленного мяса усилил аппетит Жанверта. Женщина протянула руку к вилке. И что, сейчас они начнут есть эти отбивные?
– Вы уверены, что не хотите присоединиться? – спросил Хеллстром.
Ярость охватила Жанверта. Он привстал, протянул руку и, схватив тарелку Хеллстрома, проговорил:
– Отчего же не хочу? Хорошо, что вы спросили.
С видом победителя он поставил тарелку перед собой. Вряд ли с этим куском мяса что-нибудь не так. Не станет же Хеллстром травить себя!
А тот откинулся в кресле и рассмеялся. Он понял, что сам Термитник реализует через него свою волю, давая ему новые силы для борьбы. Ведь Жанверт ведет себя именно так, как он, Хеллстром, планировал!
Улыбнувшись, Мимека посмотрела на Хеллстрома сквозь длинные ресницы. Жанверт предсказуем, как и большинство людей из Внешнего мира. Правда, поначалу она не очень верила в план, о котором знаками сообщил ей Хеллстром. Но теперь перед Жанвертом – огромный кусок вкусного мяса, и он уже взял вилку с ножом, чтобы расправиться с ним. А поест – будет послушный, как дитя.
Уголком салфетки Хеллстром вытер слезы и крикнул в сторону кухонной двери:
– Миссис Найлс! Принесите еще порцию!
Дверь открылась, и появилась миссис Найлс.
Хеллстром показал на пустое место на столе перед собой. Женщина кивнула, ушла и вскоре вернулась с тарелкой, полной еды. Наверное, свою отдала, подумал Хеллстром. Может, там есть еще? Стерилизованные работники получают особое удовольствие, когда, устав от субстанции, выдаваемой чанами, позволяют себе некое разнообразие в еде. Интересно, откуда эти отбивные? Наверное, это тот молодой рабочий, погибший вчера в генераторной. Мясо, похоже, нежное. Взяв нож и вилку, Хеллстром мысленно произнес: Будь благословен тот, кто вливается в вечный поток жизни, став частью единого целого!
Мясо было не только нежным, но и сочным. Жанверт наслаждался трапезой.
– Ешьте, не торопясь, – посоветовал Хеллстром. – У нас подают только лучшую пищу, а миссис Найлс – превосходный повар.
И всегда была, напомнил он себе, отправляя в рот очередной аппетитный кусок. Хеллстром надеялся, что для себя она все-таки тоже оставила порцию. Миссис Найлс заслужила награду.
Слова Тровы Хеллстром
Моделью нашего проникновения в иные структуры жизни является тессеракт, аналог трехмерного куба в четырехмерном пространстве. Наш тессеракт имеет мозаичную структуру. Части этой мозаики, сливающиеся в единый безграничный поток, неотделимы друг от друга. Данная модель в пространственной и во временно́й координатах предоставляет нам вполне самодостаточную сферу обитания, которая тем не менее интегрируется в более широкие системы как нашей планеты, так и всей вселенной в целом, и об этом необходимо помнить. Интеграция эта осуществляется столь разнообразными и сложными путями, что мы не всегда можем обеспечить себе тотальную невидимость. Термитник, существующий в физических измерениях, является в силу этого лишь определенным этапом нашего бытия, и со временем мы должны перерасти его. Главной же заботой специалистов Термитника, занимающихся вопросами планирования и управления, остаются сохранение и поддержание разнообразия генетических линий, обеспечивающих нашу адаптивность. Наша цель – иные времена и иные сферы обитания.
– Интересный получается разговор, – сказала Кловис Карр, – по крайней мере, с моей точки зрения.
Линкольн Крафт сидел за большим столом и смотрел на нее. В окне за спиной Кловис виднелись горы. Этажом ниже, в помещениях торгового комплекса, слышался шум – было много покупателей. Слева от него, на стене, висел постер, на котором детально излагались рекомендации, как уберечь скот от кражи. Третьим пунктом был совет установить изгороди, и Крафт, вглядываясь в него, пытался уловить в нем некий мистический смысл. Было почти три часа дня. Несколько раз ему звонили из офиса в Лейквью с приказом «сидеть тихо».
Кловис Карр села поудобнее. На ее обманчиво молодом лице, когда она расслаблялась, появлялись резкие морщины. С Крафтом она находилась с одиннадцати часов, вначале в мотеле, откуда с сообщением о смерти Перуджа ему позвонил маленький, но круто выглядевший человек,
