Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Беглый взгляд, брошенный из-за бруствера, выхватил нескольких немцев, залегших всего в десяти метрах от моего укрытия. Самое главное — они смотрели совсем в другую сторону. Пока я сидел за мешками, как мышь в норе, уцелевшие партизаны начали отходить и, обнаружив немцев рядом с бывшей пулеметной точкой, открыли по ним огонь. Если бы их не отвлекли, то, боюсь, я бы еще несколько минут назад присоединился к Пантелееву. Повезло, мать вашу! Немцы отстреливаются от партизан, которые залегли на железнодорожной насыпи и не обращают на меня никакого внимания. Решили, что здесь был только один пулеметчик? Граната упала хорошо — как раз между ближайшим ко мне немцем и его соседом. Первый, заметив угрозу, дернулся, но успел только раз перекатиться в сторону. Второй не успел вообще ничего — он был слишком увлечен боем. Взрыв разметал этих двоих, словно порыв ветра смел со скамейки брошенные там обрывки бумаги. По остальным я, лишь отгремело эхо, прошелся длинной очередью, выпустив весь магазин. Не знаю — попал или нет, но оружие этих немцев замолчало.
— Отходим! — Я выпрямился во весь рост и, игнорируя всякую опасность, замахал руками. — Назад, в лес!
Мимо провизжала пуля, заставив меня пригнуться. Но меня услышали. Или не услышали, а сами партизаны пришли к тому, что надо уносить отсюда поскорее ноги. Одна тень метнулась назад, к спасительному лесу. Вторая… Третья… Так и не разгибаясь, я последовал их примеру. Позади хлопают выстрелы, продолжает стрекотать пулемет. То и дело рядом с воем пролетают пули. Кто-то из бегущих впереди тонко вскрикнул и повалился на землю… Что-то просвистело у самого моего уха… В лес! Подальше отсюда! Словно смеясь над нами, гнилой улыбкой блеснула молния, и захохотало громовым раскатом небо. Остатки провалившей задание группы, провожаемые лаем винтовок и треском пулеметных очередей, наконец свернули с насыпи и вскоре достигли первых деревьев.
— Командир, не ходите туда! — Казик вынырнул из кустов, как перепуганный лесной зверек, спасающийся от охотника. — Немцы, командир!
После трехдневных скитаний по лесу, когда мы, провалив операцию, отрывались от погони, запутывали следы и, только убедившись в том, что, повернув к лагерю, не приведем за собой немцев, направились домой, я уже в таком состоянии, что, вскинув на шорох автомат, тупо смотрю на выскочившего перед нами пацана и пытаюсь сообразить — кто это вообще такой? Хорошо, хоть удержал палец на спусковом крючке.
— Немцы, командир! — повторил Казик и тяжело опустился на землю. Не упал. Просто сел, как смертельно уставший, обессиленный человек.
— Где немцы? — Я наконец пришел в себя и осмыслил услышанное.
— Там. — Казик указал в сторону лагеря, до которого осталось всего-то около четырех километров. — Убили всех, командир…
Последние силы, уже давно подпитываемые только упрямством и надеждой на скорое возвращение к своим, покинули меня, и я так же тяжело, как и Казик, опустился на землю. Вокруг столпились бойцы, которых я вел за собой. Все, кто уцелел при неудавшемся налете на железнодорожную станцию и кого я потом, в темноте, разыскал в лесу. Пять человек…
— Рассказывай. — Слова внезапно отказались проходить сквозь горло, и я только силой выдавил из себя какое-то карканье.
И вот о чем поведал нам Казик. Утром следующего, после нашего ухода, дня на хутор Чеславин — тот самый, где я снова нашел свой отряд, — пришел Максим Сигизмундович. Даже не пришел — прибежал. Такая поспешность и то, что доктор абсолютно пренебрег всякой конспирацией (связь с ним обычно поддерживали через Казика или Славка, которые раз в неделю ходили в Тучин), объяснялись тем, что Максим Сигизмундович узнал о готовящейся против нас операции немцев. В принципе, слушая рассказ Казика, я понял, что к этому все и шло. Слишком много сил сконцентрировали немцы вокруг нас… Наводнившие окрестные села немецкие части — ну не мог враг столько войск держать здесь только для охраны! Прощелкали… Кроме того, что мы, вдохновленные последними успехами, расслабились, как последние идиоты, а то, что сведения о готовящейся операции не достигли наших ушей, объяснялось и тем, что немцы держали свои планы в строгом секрете. Даже полицаев к разработке плана не подключали. Они-то, пособники вражеские, и узнали обо всем лишь в последний момент, когда их спешно выдернули из домов перед самым началом операции. Максим Сигизмундович узнал обо всем лишь чуть ранее — на рассвете, за несколько часов до того, как немцы выступили. Узнал случайно, уловив обрывок какого-то разговора немцев. И сразу же, не заботясь о своей безопасности, помчался на ближайшую известную ему точку, где постоянно обретался кто-то из наших. Он сделал все, что в его силах, но… Не успел.
Предупреждение об опасности достигло ушей Митрофаныча практически одновременно с тем, как немцы окончательно замкнули кольцо вокруг лагеря. Откуда-то — слушая Казика, я вспомнил о пропавшем недавно бойце — враг точно узнал, где расположен отряд. В общем, гонец с Чеславина докладывал Митрофанычу практически одновременно с бойцами передовых застав, которые принесли сведения о появлении на лесных дорогах войск противника. Все, что успел командир, — только дать приказ готовиться к бою и разослать неприметными тропами гонцов, чтобы предупредить группы, как наша, отсутствовавшие в лагере. Среди них был и Казик. Правда, он должен был предупредить совсем другую группу, но просто не смог пройти в нужном направлении.
— …Немцы тучей налетели. — Казик шмыгнул носом и отвернулся. — Я только из-за дерева высунулся, гляжу — идут. Густо так — мыша не проскочит. Я сразу до болота свернул…
Казик наткнулся на цепь, прочесывавшую лес неподалеку от лагеря. Судя по всему, немцы зачищали местность от наших постов и секретов. Пацана они не заметили, а тот вовремя укрылся практически в непроходимом болоте. Оттуда, сначала — сидя по горло в ледяной воде, а потом — укрывшись в каких-то зарослях, Казик и слышал отзвуки боя в лагере.
— …Стреляли так густо, шо за той стреляниной ничего и слышно не было. И пулеметы там строчили, и автоматы… А с самого начала, до того, як немцы стрелять начали, наших минометами накрыли…
По словам Казика, бой длился с самого утра и чуть ли не до полудня. Только когда солнце зависло в зените, стрельба начала понемногу стихать. Вскоре только редкие выстрелы нарушали мертвую тишину леса. В прямом смысле слова — мертвую. Ну а потом… Из болота он рискнул выбраться только к вечеру. Когда стемнело, Казик не побежал прочь от лагеря. Вначале он, хоть и до смерти напуганный, решил узнать, что же случилось с остальными.
— …Думаю, может, немцев отбили. Может, там еще живой хто есть. Может, пораненный хто…
Пацан, скрываясь в кустах и перебегая от одного укрытия к другому, направился к лагерю. И снова судьба была к нему благосклонна — чужую речь он услышал до того, как был замечен. Казик спрятался в кустах и прислушался. Немецкого он почти не знает. Так, кое-что, с пятого на десятое… Оказалось, что Казик чуть было не наткнулся на один из секретов, которые немцы расставили вокруг лагеря, и фашисты, сидящие в этом секрете, спорили, попадется кто-то, после всего шума, устроенного здесь сегодня, в их ловушку или нет. Поняв, что делать ему здесь больше нечего, Казик тихонько отступил и, оказавшись в безопасности, припустил со всех ног подальше от разгромленного лагеря. Куда он бежал — сам не знает. Но удача пусть и ехидно, но все же улыбнулась ему и нам — мы встретились.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
