убийство.
Лезу под воду, как-то надеясь вернуть баланс добра и зла. Я до этого и на похоронах не была ни разу, а вот в данный момент абсолютно не уверена, что Денис жив. Злюсь на себя, за навернувшееся слезами сочувствие. И на то, что этот цикл никак не закончится, откидывая снова, в одно и то же место.
Спускаюсь вниз, не переставая изводить себя внутренним диалогом.
— Ев, не грузись, — вздрагиваю, теплые пальцы Дамира накрывают мою ладонь, когда я зависнув над чашкой кофе, гипнотизирую магнит на холодильнике, — Со всем разберемся. Поживешь здесь, тебя никто не достанет, только в этот раз под моим руководством. Окей.
— Коллекционер так и не появился?
— Нет. Тимур просидел там всю ночь, выпотрошил компьютеры. Отсюда вывод — общались они тет-а-тет.
— В голове не укладывается, что Денис мог участвовать. Мне всегда казалось, он влюблен в Арину.
— Ну, видимо, деньги он любил больше, — эта оговорка в прошедшем времени, основательно крепит убеждение в летальном исходе. Не сумев, скрыть шок, и дрожащие губы, отворачиваюсь, — Ты мне доверяешь? — вдруг спрашивает Дамир.
— Да, — отвечаю без малейшей запинки. Правдиво и разбивая вдребезги, остатки своих жизненных ценностей, — Что теперь делать?
— Хороший вопрос. А что хочешь? — внимательно следит за мной, за моим поведением.
Не выдерживаю этой притворной элегантности в беседе. Такое впечатление, что я душевнобольная, и у меня типа ремиссия. А он заботливый муж, который боится навредить неосторожным словом и вызвать срыв.
— Может, хватит, себя так вести!
— Как? — уточняет.
— Вот как сейчас.
— В смысле мило, — надевает на шпажку сыр и подносит к моим губам. Послушно открываю и принимаю лакомство. Прожевав, продолжаю уже спокойнее.
— В смысле, будто я здесь по своей воле, и мы пара… с небольшими проблемами, — заканчиваю фразу и теперь передо мной появляется половинка черри.
Дистанция. Нужно держаться от него подальше. Напоминаю себе. Перебиваю попытку засунуть помидорку и прикрываюсь чашкой.
— Мы не пара. Проблемы у нас хуже некуда… И-и-и ты здесь по своей воле, — забирает кружку из моих рук и опять потчует сырком, — Бельчонок, открой ротик.
— Нет! — обрываю и плотно сжимаю губы.
Я ему что, ручная зверушка. Почеши за ухом, а я в благодарность потрусь у твоих ног. И посвящать живность в суть дел, совсем не обязательно.
Дамир недовольно кривится, откидывает прибор в сторону и намечается на выход. До меня доходит, что он все время отвлекал от главной темы. Вот же демон.
— Дамир, — окликаю его, — Какие у нас теперь планы? Мы же не будем, сидеть сложа руки и ждать, когда коллекционер снова проявится, — прерываюсь глубоким вздохом. На это следует смешок громкий и саркастический.
— Мы — нет, ты — да, — жестким тоном отрезает, все мои дальнейшие расспросы.
Аппетит, которого и так не было, пропадает окончательно. Психанув, ухожу в спальню. Неужели, нельзя все объяснить. Что он собирается делать дальше? Как можно вычислить человека — невидимку? Но, я дала себе обещание, не мешать.
Не мешаю. Не лезу с расспросами. Два дня тенью скольжу по квартире. Ем, сплю, смотрю телевизор. С Дамиром мы почти не видимся. Сдав лофт под охрану, он уходит, а когда возвращается, зависает до самого утра в мониторы.
Под вечер третьего дня, просто не выдерживаю изоляции и взрывающих мозг размышлений. Заказав доставку еды, жду прихода Вавилова. Могла бы занять себя готовкой, но кухня не оборудована. Максимум разогреть.
Битый час сижу перед блюдом, ни к чему не притронувшись. Дамир приходит и бросив ключи на стойку, как-то слегка озадачено поглядывает на меня.
— Привет, — произношу тихо, — Ужинать будешь?
— Нет, я поел.
После долго молчания его голос звучит очень грубо. Я сдерживаюсь, как могу, но предательские слезы рвутся наружу.
— Ев, что случилось? — выставляю руку вперед и не даю приблизиться.
— Ты думаешь это нормально? Держать меня, как котенка в мешке.
— Ты не котенок — ты белочка, — иронично посмеивается, накручивая и без того стянутые нервы.
— Да пошел ты!! Может, хватит играть в молчанку?! — ору уже в исступлении. Пульс мотает, как взбесившиеся часы.
Подскакиваю, сгребая посуду на пол. Веду себя, как последняя истеричка. Но, педаль тормоза отлетела, где-то в процессе поездки по комнате страха.
Дамир взирает на мое буйное помешательство с неизменным хладнокровием, потом подходит стягивая запястья за спиной и не давая вырваться, припечатывает попой к краю стола, толкает вперед и насильно усаживает.
— Будет что-то стоящее, поставлю в известность, а пока ничего, — спокойно говорит, превращая обхват в объятия. Поостыв собираюсь с духом.
— Полгода назад меня бросил парень, мы с Ариной пошли в клуб… Кровь и Лилия, — начинаю историю, про которую очень хотелось бы забыть.
Вслух произносить неприятно, но возможно, найдется, за что зацепиться. Уделяю больше внимания разговору со Стивеном и не посвящаю Дамира в подробности пыток. Он внимательно слушает, глядя в глаза. Отстраненно произвожу текст, концентрируясь, как меняется цвет его радужек, темнея и наливаясь свинцовой тяжестью.
— Ты знаешь его имя? — взмахом головы, выдаю отрицание. Он выпускает воздух сквозь сжатые зубы, — Как ты это пережила.
— Как видишь, почти безболезненно, — короткий вздох, теряю тепло и уверенность, когда Дамир убирает руки и смотрит натянуто ровно.
Тихо глотая слезы, впадаю в прострацию. Он разминает шею, поводив ей из стороны в сторону, как будто перед боем или тренировкой, затем чуть подавшись вперед, давит на меня своим мрачным обаянием хищника.
Становится неловко, и я поднимаю глаза, он стирает подушечкой выкатившиеся капельки. Не знаю, о чем Дамир думает, но по сжимающимся скулам, мысли его далеко не безобидны. Решаюсь, нарушить эту скованную тишину.
— Дамир, я не хочу быть обузой. Просто держи меня в курсе событий.
— Ев, ты мне не мешаешь, тут дело в другом — прерывается с нетипичной заминкой, — Я не знаю как жить с девушкой. Правильней всего, было бы снять тебе квартиру, но это сейчас опасно.
Вот дура. Да он дико хочет от меня избавиться. Посетившее озарение, неминуемо бьет брешь в самоконтроле. Трепыхаюсь, как птичка в его руках. Запал выяснять отношения гаснет, Дамир подтягивает ближе и упирается подбородком в макушку.
Сказать, что я хоть что — либо понимаю, нет ни единого шанса. Он непробиваем и это злит. А еще заботится обо мне, утешает, не говоря уже о той части, насколько откровенной была наша близость.
До него я вообще считала себя фригидной. А сильные руки, которые не переставая двигаются по моему телу обманчиво нежно, вызывают эйфорию. Пробуждают запретные желания.
Подрагивая стискиваю его бедра ногами, чтобы остановить что — то безусловно первобытное. Я точно чокнусь
