— В распоряжение нашего канала попало видео задержания пилота Дмитрия Курапова и стюардессы Жанны Савченок сразу после рейса. По имеющейся информации, борт летел без пассажиров, и, как на нем оказались наркотики, они объяснить не могут. Подозреваемые в хранение и перевозке наркотических веществ задержаны, ведется следствие. А я хочу вам напомнить, что высшая мера наказания за данное преступление — лишение свободы от десяти до пятнадцати лет.
— Ахуеть. Ты это слышал?
— Птичка, это плохое слово, его не стоит произносить.
— Это ваши дела?
— Какие дела?
— Вот эти? — показывает на телевизор, там напуганная брюнетка в униформе стюардессы и мужчина в летной форме закрывают лица руками.
— Конечно, нет, за кого ты нас принимаешь? Крис, стоит, аж яйца ломит, можно я уже трахну свою жену?
Девушка внимательно вглядывается в глаза, прищуривает глазки, о чем-то думает, потом улыбается.
— Вот хитрец, но любимому мужу отказать не могу.
Сама стягивает с меня штаны и белье, освобождая член, сжимает его. Ведет по стволу, целует в губы, ерзает попкой, трется грудью. Снимаю футболку, кидаю в сторону, снимаю с нее домашние шортики. Нас как двух голодных подростка, штырит друг от друга.
— Ах-х-ха-а… боже мой… а-а-а-а-а-а.
Громко стонет, когда я, накрыв ее киску, массирую клитор, уже такая влажная, размазываю выделения по гладким складочкам, а через минуту захожу истекающим от смазки членом в ее девочку.
— Я так скучала.
Шепчет в губы, царапает плечи, сжимаю грудь, чувствую, как между пальцев течет молоко. Это чистый, невероятный кайф, от него срывает окончательно.
Хочу иметь ее долго, медленно, выбивая стоны и крики, чувствовать оргазмы, но все так остро, что нет сил управлять своими эмоциями.
С ней всегда так.
Что-то летит на пол, разбивается, Кристина обхватывает меня ногами, вхожу глубже, она такая горячая и влажная внутри.
— Тёма, сильнее…да… а-а-а-а… боже мой… еще…еще…
Не могу отказать своей жене, даже не верится, что она моя. Нет, правильно будет: наша.
Кристина дрожит в моих руках, сокращается мышцами на члене, зажимает рот ладонью, чтобы не разбудить детей. Не могу сдерживать себя сам, мышцы сводит судорогой удовольствия, яйца поджимаются, кончаю с хриплым стоном, глубоко в ее пульсирующее на моем члене влагалище.
— Почему я? Скажи, птичка. — голоса нет совсем, дышу часто.
— Я не знала, что ты, вы сами сказали: «Выбирай», наверное, чтоб хоть один из вас, но точно никуда от меня не делся.
— Дурная, мы и так уже никуда не денемся.
Смеется, специально сжимает мышцы, выдаивая из меня последние капли спермы, провожу языком по шее и кусаю нежную кожу.
— Ты, когда проснулась после наркоза в клинике, первым делом сказала достать из сумки коробочку, я еще от шока отцовства не отошел, а тут сразу стал женихом. Люблю тебя, ты знаешь?
— Знаю, — смотрит серьезно, трогает пальцами лицо. — Но дорога в клубы вам закрыта навсегда.
— А-ха-ха-ха… Хорошо, только с тобой. Напьемся того пойла из джина и лама, а потом полетаем, хорошо?
— Хорошо.
— Вы чуть весь дом не разбудили и детей. Можно было делать все тише? Варвара два раза просыпалась.
Громов уверенной походкой заходит на кухню в руках плюшевый жираф, тычет им в нашу сторону.
— Твоя дочь, вот и успокаивай, — Кристина хитро улыбается.
— Почему это моя? Может, Шульгина?
— Я не поняла, что за претензии?
— Крис, это ревность.
— Так, отошел в сторону, теперь я буду любить свою женщину, заметь, твою жену, только искупаю. А если проснутся мои дети, дай водички, почитай сказку и скажи, что папочка будет нескоро.
Кристина стала моей женой месяц назад, без пышной свадьбы, просто расписались, но было элегантное платье и ночь, полная откровений.
Гром ревнует, это видно, но безобидно, впихивает жирафа мне в руки, отодвигает меня, подхватывает Кристину на руки, она смеется, он несет ее в ванную.
Нет, я уже не ревную, все так и должно быть. Нет идеальных придуманных кем-то отношений, нет точной формулы счастья. Нас определяют поступки, желание быть с тем, кто дорог. Громов, как и я, сделает все и даже больше для своей женщины и детей. Для их будущего и счастья.
Надеваю штаны, иду в детскую, горит ночник в формы луны, малыши спят. Ваня и Варя, имена выбирали недолго.
И неважно, кто их отец, главное, что они без ума от их мамы.
Эпилог 2
Открываю дверь, кидаю сумку на пол, в квартире негромко играет музыка. Не разуваясь, прохожу в гостиную. Кристина танцует, ведет бедрами, приподнимая мужскую рубашку, что надета на ней, показывая свою упругую попку и маленькие белые трусики.
Наклоняется, подбирает с пола плюшевого жирафа, бросает на диван. Мужской голос из динамиков телефона что-то поет на французском, моя девочка подпевает.
Сам снимаю футболку, кроссовки, расстегиваю джинсы, иду к ней. Готов так стоять и смотреть вечность, но соскучился, сил нет. Неделю был на сборах, тренировал недотеп, которые строят из себя крутых бойцов. Утром наверняка все вздохнули с облегчением, что уехал, больше некому будет их трахать морально.
— Девушка, можно с вами познакомиться? — шепчу на ухо, обнимая Кристину со спины, накрывая руками грудь, двигаясь в такт музыке.
— Черт, Игорь, напугал.
Разворачивается, волосы не собраны, она стоит в ярких лучах солнца, падающих из окна, а глаза до того голубые, что, кажется, я падаю, но с земли в небо.
Встает на носочки, обнимает, прижимается. Соскучилась моя девочка, знаю, сам уже был готов наяривать член хоть каждый вечер под ее развратные видео.
Целую, не дав ничего сказать, подхватываю под попку, несу в спальню, в душе льется вода.
— Где твой муж? Я готов наставить ему огромные рога.
— В ванной. Дети с няней ушли в парк.
— Я видел, сказал, чтоб раньше трех не возвращались.
Бросаю девушку на еще не заправленную кровать, Кристина вскрикивает, смотрит на меня, облизывает губы. Наконец снимаю штаны, белье, сжимаю каменный стояк, она сглатывает, не отводит от него глаз.
Отчетливо помню, как она смотрела на меня первый раз, в клубе. После того как я взял ее сзади, она объезжала Артёма, а я надрачивал так и не опавший член, словно и не было ничего.
Безумная девочка, тогда уже была нашей.
— Помнишь, как на Сахалине ты брала его в свой сладкий ротик, а сама текла и ласкала себя?
— Хочешь, возьму так же? Пока муж не видит, — подмигивает, чертовка такая.
