– Эрисокс, в ходе расследования убийства Гальвиния я доверял только вам одному, потому что вы великий повар. Но вы врали мне, не так ли? Вы сказали, что никто не входил на кухню. Это неправда.
У Эрисокса несчастный вид.
– Беварий был на кухне вместе с Риттием. Я ходил в кладовую вместе со своим помощником и Беварием.
– Зачем?
– Чтобы сделать ставки на скачках. Все кухонные работники кабинета консула обычно сдают деньги повару Бевария.
– Так почему на этот раз деньги взял Беварий?
– Он сказал, что повар болен. Мы сочли это странным, но ведь все знают, что сенаторы любят делать ставки.
Я киваю. Беварий просто воспользовался случаем, чтобы удалить из кухни шеф-повара и его помощника.
– Зачем вам понадобилось идти в кладовую?
– Консул не любит, когда обслуга делает ставки во время работы.
– А где все это время находился Риттий?
– Оставался на кухне.
Риттий был на кухне один. Вне всяких сомнений, он и отравил пищу.
Помогаю Эрисоксу забинтовывать лодыжку. Его ложь осложнила расследование, но я не могу испытывать ненависть к человеку, который так хорошо готовит.
– Орки уже у ворот. Надо идти воевать.
– Но как вы узнали, что я врал вам?
– Мне помогло отличное качество приготовленной вами еды. Я ел печенье, сделанное вами, в кабинете консула и на поле во время учений, и я пробовал вашу сдобу, когда на нас напали орки. Отличное качество. В самых тяжелых условиях вы готовите превосходную еду. И тут я вспомнил, что в день убийства Гальвиния ел недопеченную булочку. Объяснение может быть только одно – вы на время отлучились из кухни.
Эрисокс опускает глаза.
– Несколько булочек вышли сыроватыми. Не следовало мне уходить.
– Не расстраивайтесь. Ставки тоже надо делать.
– Фракс! – раздается самый громкий голос на всем Западе.
Не кто иной, как Виригакс. И в хорошей форме.
– Черт знает какие дела! Как драконы умудрились прилететь зимой? Половина моих воинов погибла, прежде чем мы смогли добраться до орков.
Виригакс и его друзья-наемники внесли в город раненых бойцов и сейчас ищут врачей. Некоторые воины серьезно ранены, кое-кто из них умер. Подхожу к телу одного из них.
– Это Торагакс?
Виригакс кивает.
– Бедняга. Погиб в первом же бою.
Макри подходит к телу убитого. Оно крайне изуродовано. Девушка безучастно смотрит на него. Даже не хмурится.
– Вы знаете, что ваш принц мертв? – спрашивает Виригакс.
– Нет.
– Он оказался плохим вождем.
– Что правда, то правда. Ему следовало верить предсказаниям Лисутариды.
Макри отходит от тела Торагакса.
– Кто несет ответственность за внезапное нападение? Может быть, маг, действующий в Турае? Или имело место предательство?
– Думаю, нас предал Риттий, – бормочу я.
Макри кивает.
В Сад наслаждений въезжают всадники: генерал Помий, Лисутарида и другие должностные лица. Консула среди них не видно. Офицеры по приказу генерала пытаются организовать разобщенные части.
– Это карета Риттия? – спрашивает Макри, показывая на коляску в конце кавалькады.
– Похоже на то.
Макри направляется к карете, я за ней. Сейчас, когда идет сражение не на жизнь, а на смерть, нет времени заниматься расследованием убийства, но я тем не менее хотел бы переговорить с Риттием. Пробираюсь через толпу солдат и офицеров, которые окружают карету генерала. Никто не обращает на меня внимания. По полю бесцельно бродят воины, потрясенные случившимся. Макри рывком распахивает дверцы кареты Риттия и прыгает внутрь. Я бросаюсь за ней и закрываю за собой дверь. Риттий сидит на покрытом ковром сиденье.
Он поднимает на Макри удивленный взгляд.
– Риттий, ты пес, – начинаю я. – Я знаю, что ты предатель…
Я умолкаю. У меня есть что сказать ему, но в этот момент Макри вонзает кинжал ему прямо в сердце. Я смотрю на Макри, потом перевожу взгляд на Риттия.
– …тебя привлекут к суду, и ты по закону ответишь за свои злодеяния.
Риттий подается вперед – он мертв. Я поворачиваюсь к Макри.
– Ты что, не могла подождать, пока я закончу речь?
– Ради чего?
Я хотел кое-что сказать ему. Макри пожимает плечами.
– Это уже не важно.
– Я пока только подозревал Риттия. Доказательства против него еще не собраны. У нас обычно не казнят людей только лишь на основании моих подозрений. Мы ждем решения суда.
– В этом городе больше никого не будут судить, – заявляет Макри.
– Возможно, ты и права. Ладно, нужно убираться отсюда.
Мы покидаем карету. В царящей суматохе никто не обращает на нас внимания. Я, в общем, не сожалею о том, что Макри убила Риттия. Мой давний враг предал город. Не говоря уже о том, что он отравил Гальвиния. Возможно, Риттий также несет ответственность за смерть информатора Гальвиния. Не исключено, что он убил Бевария, чтобы замести следы. И все же я испытываю неудовлетворенность. Я хотел многое сказать ему. Макри могла бы и подождать.
Мы сталкиваемся с Лисутаридой Властительницей Небес, и я шепчу Макри:
– Не говори ей о том, что случилось.
– Лисутарида, – изрекает Макри, – я только что убила Риттия, потому что он предал город.
Чародейка удивлена.
– Не понимаю.
– Фракс сообщит вам подробности.
– С этим можно подождать, – говорит Лисутарида. – Меня требуют к Восточным воротам.
Она явно не в лучшей форме.
– Ты не можешь продолжать участие в сражении, – говорю я. – Последнее заклинание лишило тебя последних сил.
Появляется Тирини Заклинательница Змей. Она прекрасно выглядит. Волшебница то и дело прикладывает к лицу надушенный носовой платок, чтобы не чувствовать смрад смерти.
– Тирини помогает мне, – сухо замечает Лисутарида. – У нее еще много чар. Она пока не участвовала в бою.
– Я делала прическу, – защищается чародейка.
Они уходят. Орки, кажется, еще не атакуют город, но я чувствую запах гари. Макри на минуту останавливается.
– Никому не говори, что принц Амраг – мой брат.
– Не скажу.
Она спешит вслед за Лисутаридой.
Ко мне подходит центурион и спрашивает, что я делаю тут, в Саду наслаждений, и почему не участвую в обороне Турая. Я объясняю ему, что моя фаланга была разбита за крепостной стеной.
