глядя на встревоженного Филиппа, сказал:
– Началось, я чувствую – началось. Я – не я.
– Все. Ложись. Хочешь у меня, хочешь в ординаторской.
– К тебе. Не хочу быть посмешищем.
Филипп отвел Марата в свою комнату, разложил раскладное кресло.
– Марат, успокоительного чего-нибудь?
– Нет, хочу все в натурале прожить. Но боюсь, на людей бросаться буду… Агнии не говори. Скажи, что на профилактику залег.
– В психиатрическое отделение?
– Она в этом все равно не разбирается. Что, жалко тебе? Скажи.
– Если спросит – скажу.
– Какие мы честные…
– К чему твоя ирония? – насторожился Филипп. – Марат, может быть, у тебя это как с интуицией? Показалось?
– Ничего мне не показалось. И с интуицией не показалось. Раскрыл же я убийство Шумейко – вообще, считай, случайно. Ничего не предвещало, а я раскрыл. Потому что прислушивался. К интуиции своей… Правда, доказательств пока не добыл – но это дело времени. И сейчас не кажется. Началось!
К утру Марат впал в психоз – кидался на стены, рвался куда-то. Пришлось колоть успокоительные. Сильные. Марат спал целый день, а доктор Воздвиженский пребывал в жутком ступоре. «Антидепрессант надо попить. Иначе я эту историю не разрулю».
На следующий день Кузьмин пришел в себя. Был весел и бодр, как ни в чем не бывало, но к вечеру его состояние опять ухудшилось. Опять укол, опять сутки сна.
А потом начались галлюцинации. Сначала Марат увидел диадему с тремя красными камнями, потом сгоревший скит в лесу, послевоенную Москву…
Филипп точно помнил, что не рассказывал Марату подробно о видениях Агнии. Но Марат пересказывал их с подробностями и обстоятельно.
– Ты же понимаешь, что болен? – Филипп вглядывался в лицо Марата, пытаясь понять, критично ли относится пациент к видениям.
– А то! Конечно, я в другом мире. Вот и на работу не хожу…
«Ход мысли был правильным, – Филипп пытался размышлять спокойно, но мысли прыгали как блохи – камень, место силы, общение с духами… Теперь осталось подтвердить метод – подобное лечат подобным. Обратный отсчет, обратный отсчет…»
Филипп усадил Марата в ординаторской, потряс мешочек с рунами:
– Тяни.
Марат спрятал обе руки за спину:
– Может, мне и так хорошо.
– А мне – нет! Тяни!
Марату снова выпала пустая руна. «Пустое множество, пустое множество, обратный отсчет, подобное подобным. Только бы получилось, только бы получилось», – паническое состояние не покидало Филиппа, даже руки тряслись.
Кузьмин забился вдруг головой об стенку.
– Придушат, придушат старушку, придушат…
Схватился за телефон:
– Витя, значит так, сегодня в городе будут душить старушку… где-где? Дома!.. Сейчас, сейчас, магазин рядом, серый такой… Тополь обрубленный сверху… Точно тебе говорю!
Беспомощно посмотрел на Филиппа.
– Это ведь будет. Сам знаешь. Будет! А я сделать ничего не могу. Меня все в отделе считают сумасшедшим.
– Дай телефон, – решительно сказал Филипп. – Марат, ты рассмотри там получше, приметы, еще какие-нибудь места. Как у вас главного полицейского по городу зовут? Значит так, Виктор, с вами говорит полковник Нечаев. Немедленно наряд, нет, три наряда! Туда, к серому магазину. Где тополь обрубленный…
– Семен Иванович, а вы тоже там, – поперхнулся дежурный, – в смысле, вместе с Маратом…
Филипп откашлялся:
– Навестить пришел лучшего следователя. На работе сгорел. Да, перегрелся немножко. Вы меня услышали? Повторите мой приказ и свою фамилию заодно!
Глава 12
Филипп и Марат стояли на крыльце отделения, ждали машину. Авто выделили коллеги Кузьмина – до вокзала подвезти, и даже не спросили ни о чем. Филиппа вообще никто ни о чем не спрашивал – куда он едет с пациентом, зачем? Догадывались? Слышали, как доктор Воздвиженский советовался с Аркадьевым? Тетя Рая и Авдей, Зоя вышли проводить.
Марат запрокинул голову, с восторженной улыбкой наблюдал движение облаков по небу. Филипп вдруг повернулся к Зое:
– Можешь быстро из главного корпуса инвалидную коляску привести? Складную?
Зоя молча кивнула, пошла, ускорила шаг, потом побежала.
Тетя Рая прошептала:
– Молодец, Филипп Алексеевич!
– Теть Рай, знаешь, что еще мне принеси…
– И это тоже правильно, – санитарка быстро вернулась со свертком.
А Марат ничего не замечал. Просто радовался жизни, приглушенному осеннему солнцу, теплому дню. Когда понял, что Филипп берет с собой инвалидную коляску, – удивился:
– Это что?
– Надо по дороге передать, – подсказала тетя Рая.
– Ага, – поддакнула Зоя, – пригодится.
Пришла машина, Авдей помог погрузить коляску и вещи в багажник.
– Ну, – Марат распахнул объятия, – не поминайте лихом. Либо на коне, либо под конем…
Обнял всех поочередно.
– Агния-то… Агнию-то позвать? – спохватилась тетя Рая.
– Попрощались уже, – Марат боднул воздух, – долгие проводы – лишние слезы…
– Ой уж слезы, – тетя Рая перекрестила Марата, Филиппа и машину заодно, – все хорошо будет.
– Так зачем коляска? – еще раз спросил Марат в машине и посмотрел на Филиппа тревожно.
– Надо.
Марат нахохлился и всю дорогу молчал. Только уже в поезде, ткнув ногой коляску, сказал сквозь зубы:
– Страхуешься? Не надеешься на меня?
– Марат… – начал Филипп и осекся.
«Шизофреник не может управлять своей болезнью, – вспомнил Филипп слова профессора Сергеева, – что я наделал? А какой был выход? Выхода не было. Не было?»
– Что сказать-то хотел? – Марат тяжелым взглядом смотрел, недобро кривя губы.
– Марат…
– Да! Я псих теперь! – рассмеялся Марат. – И мне теперь все можно! И тебе все можно. Колоть меня уколами, таблетками успокаивать. Кстати, думаешь, я не понимаю, зачем все это? Понимаю прекрасно.
Марат отвернулся к окну.
«Нестабильный», – подумал Филипп.
– А слушай, давай пойдем в вагон-ресторан! Все должно быть правильно! Я когда в это место силы ехал – выпивал, чтоб ты знал.
– Нам нельзя, – жестко сказал Филипп, – я на работе, а ты таблетки принимаешь.
– Плевать! – Марат резко поднялся. – Идем! Иначе я один
