аттракционах в парке развлечений.
– Это Патрик и Бернард, – сказала Кармелита, – друзья Эмили. И твои друзья.
– Очень приятно. А лайк куда мы едем?
– Поедем в аэропорт, но позже, ночью, – подруга помолчала, – отправим тебя в Европу, – еще через минуту добавила: – А пока на квартиру к Патрику. Тебя не укачивает?
– А, окей, – едва слышно ответила Лейла. – Нет, я в порядке, только хочу спать очень.
Она была сейчас как бы вне своего тела. Где-то позади в пустыне громыхнуло еще раз, красные всполохи на миг отразились в небе впереди. Кармелита вжалась в кресло и молчала, злилась отчего-то, может, и на Лейлу.
– Мы с вами, кстати, виделись, на открытии Триеннале, – весело заговорил Бернард, сидевший впереди, рядом с водителем. Повернулся к девушкам и ослепительно улыбнулся.
Теперь вспомнила, это он был с Эмили, когда Лейла прорывалась через толпу со своим тубусом. Ответила на улыбку.
– Я и не думал, что имел честь познакомиться с главной сенсацией Триеннале уже на входе. Вы и вправду легенда, Лейла!
Глава 7
Скоро мягкие песчаные горы сменились ночной трассой. Лейла падала в сон, приходила в себя. Круглые придорожные огни скользили в тишине салона. Спустя несколько часов они приблизились к Хайфе, в этот раз въехали в промышленный район недалеко от аэропорта. Остановились у многоэтажки на трассе, окна почти не горели. Только ночь и много неоконченных строек вокруг.
– Так, Бернард и Кармелита, на входе держитесь за руки и воркуйте. Лейла, а нам придется изображать пару с тобой, чтобы у охранника не возникло вопросов.
– Ноу проблем. Со стороны легко будет подумать, что ты лайк споил меня где-нибудь, настолько я уставшая, – тихо ответила Лейла, поймав смешок Патрика и широкую улыбку Бернарда. Кармелита все еще сердилась на что-то.
В гулком, отделанном мрамором подъезде охранник только кивнул рассеянно из-за каменной стойки. Уже в квартире Кармелита вызвалась приготовить поздний ужин и бутерброды для Бернарда, тот скоро уезжал. Лейле предложили отдохнуть в комнате для гостей.
– Можешь пока почитать, думаю, будет интересно, – Патрик вручил стопку газет с журналами и большое махровое полотенце, – гостевой туалет с душевой там же, у нас несколько часов, попробуй поспать.
После быстрого душа Лейла укуталась в белоснежное одеяло на кровати. Тело расплылось по постели и сделалось невесомым, только мысли продолжали гудеть. В голове, как главные хиты лета на тесной дискотеке девяностых, прокручивались разговоры с Даниэлем и Ханной.
Лейла переложила с тумбы стопку прессы и начала бегло просматривать. Не без гордости увидела на первых полосах газет перечеркнутое «МЫ ЛУЧШЕ/МЫ СТРАДАЛИ – ИМЕЕМ ПРАВО», рисунок закольцованных рук, держащих сердце, «ОСТАНОВИ ЗЛО НА СЕБЕ». Все у нее получилось.
Рядом с фото заголовки: «Главное заявление Ближневосточной Триеннале!», «Арт-прорыв года», «Ади поставили на место», что-то на арабском и немецком. В других газетах экран на сцене был уже размыт, много Лейлиных фото с мероприятий здесь, в Палестине и где-то еще, раньше. Тут уже другие названия: «Еще один инфо-акт глобалистов-социалистов?», «Сумасшедшая глобалистка из Палестины», «Натансон не пускает к безумной художнице». Спасибо и на том, что не пускает.
В журналах – длинные статьи о психических отклонениях Лейлы или силах, которые стоят за акцией. Среди вариантов болезней синдром навязчивых состояний, шизофрения, эротомания, замещение личности. Даниэль, похоже, дал всего пару комментариев, растиражированных слово в слово всеми изданиями. Но про эротоманию и навязчивую одержимость Ади, а позже им самим, Даниэль и вправду сказал. Если журналы не приписывали слов, такое тоже могло быть. В этот момент Лейла увидела в газетах и отрывки своих писем доктору: «Дорогой Даниэль …» Нейроны в голове, скрипя и поскуливая, притормозили на мгновение и стали крутиться в обратную сторону.
В статьях рассуждали о политических силах, которые стоят за ней. Писали о новых провокациях глобалистов, социалистов и евреев. О пропаганде то ли российских спецслужб, то ли антимонархистов. По словам некоего мистера Якова, прослеживалась явная связь: девушка была родом из России. В других материалах рассуждали о социалистических и имперских замашках Англии, желании вмешаться в дела независимых стран Европы и Аравии. В таких статьях подчеркивалось, что Лейла жила какое-то время в Лондоне. Пару раз упоминали подковерную борьбу в Международной культурной организации и подкоп под ее главу, который всегда поддерживал Ади и выступил на открытии Триеннале. Сам Ади комментариев не давал. Из статьи в статью кочевала только цитата безымянного представителя его фонда: мол, Лейла с ними больше никак не связана, в том числе финансово, и по любым вопросам она выражает исключительно личное мнение.
Почти в каждой журнальной статье встречались короткие справки о Лейле. Она с жадностью вчитывалась, искала что-нибудь про родителей и свое прошлое. Но все многообещающие абзацы с подзаголовками «Кто такая мисс Лейла?» сводились к ее работе с Ади. Встречались и неожиданные аналитические материалы вроде разбора направления в искусстве, политической идеологии или знака зодиака Лейлы.
Она с удивлением видела имена все новых экспертов по вопросам себя, которых и не знала никогда, во всяком случае, не помнила. Были там и комментарии Ханны о навязчивой идее Лейлы стать художницей и участвовать в Триеннале. Даже авторская колонка о разнице между новаторством в искусстве и провокациями любителей: кейс Лейлы, по словам бывшей подруги, как раз был примером последнего. Часто встречалось и имя баронессы Этани Бомбаст, но, что она там говорила журналистам, не имело уже никакого значения.
Лейла быстро пролистывала газеты и журналы, читая статьи по диагонали. Это умение ценилось в прошлой жизни. Только сейчас то и дело попадались абзацы или целые отрывки, которые она читала бы внимательно и медленно, будь побольше времени. Просмотрев всю стопку, Лейла зарылась в прохладные подушки и одеяло, попыталась уснуть.
* * *
Скоро она проснулась. Несколько минут вспоминала, где находится и что происходит. Из-под двери темной комнаты просачивался свет. Да, она дома у друзей Эмили, в гостевой комнате … да, Патрика. А голос за стеной принадлежит Кармелите.
– И все же тебе не кажется, что они перегибают палку? Одно дело, когда прогрессивные студенты устраивают свои веселые флешмобы, собираются обнаженными перед домами правительств… – Да, точно, говорила ее подруга.
– Не горячись, Анна.
– И совсем другое – когда взрываются здания и погибают люди.
– Прекрати, Анна. Ну, подвзорвали одно крыло, да и то чтобы отвлечь от вашего триумфального ухода.
– Я так не думаю, вот честно. И зачем я с вами связалась …
– Да я тоже не знал, что получится так, если честно.
Фоном звучала скороговорка новостей, как раз
