Как бы я хотел, чтобы это действительно был зов тела. Течка. Твоя и моя. И все. Ведь я же прекрасно понимаю, что между нами ничего не будет. Ничего из того, что нужно мне. А значит, мои чувства обречены на долгую и мучительную агонию. Ведь ты же не сможешь меня полюбить, правда?! Эта мысль причиняет боль.
Я смотрю на тебя и понимаю, что именно сейчас хочу обладать тем, что мне не принадлежит. Обладать тобой, во что бы то ни стало, невзирая на ряд глупых условностей и видимых-невидимых препятствий. Мне ведь мало твоего тела, ты нужна мне вся: со всеми комплексами, эмоциями и прочим. Но вот беда, ты мне не принадлежишь. И дело здесь вовсе не в твоих нынешних и прошлых, а в тебе самой. Ты не хочешь кому-либо принадлежать, кроме себя самой (дедушка Фрейд был бы рад такому пассажу!).
Как я мечтаю освободиться от этого больного чувства. Любовь — это зараза, которую необходимо удалять сразу же, причем без анестезии. Но вместе с тем я безумно боюсь этого. Лишиться тебя, означало бы лишиться всего остального. Если добавить сюда ревность, то коктейль получится просто замечательный. А я ревную тебя.
Странно, я не могу без тебя обходиться, и вместе с тем бегу прочь. Еще одна такая любовь меня убьет. Если бы ты могла полюбить меня!
Он знал, что Милена его не любила. Он просто был ей нужен на этом этапе. Вот и все. Их этап мог закончиться в любой момент: стоило появиться другому мужчине, более интересному и состоятельному, более перспективному, как она сразу исчезнет. Уйдет по-английски. Без банального «прости». Странно, люди так мечтают о любви, а на деле боятся ее словно огня. Любовь никому не нужна. Никому, кроме него:
«Ты — моя иллюзия. Сумасшедшая и нежная. Любить тебя, значит — обрекать себя на медленное самоубийство. Увлечься тобой можно в мгновение секунды, а вот забыть практически невозможно. По крайней мере, пока. Очень унизительно получать от тебя какие-либо жалкие крохи. Ведь я достоин большего. Ведь так? За последние дни я прожил с тобой столько жизней, счастливых и несчастливых, но в этих мечтах, невзирая на их пряную сладость, не было главного: реальности. Я могу сколько угодно грезить о днях, проведенных вместе с тобой, что толку!
Сны — это только сны, и не более. Я очень боюсь, что ты уйдешь. Тогда я, пожалуй, пущусь во все тяжкие. Удовольствия это не доставит, но зато скрасит скуку и одиночество. Все равно, раз меня никто не любит, пускай хотя бы желают. На час или два, а может, быть и меньше. Может быть, мне тогда станет легче?
Сегодня мне глаза закрыло одиночество, серебряная звезда в темноте. У него был твой запах и твой вкус. Ты понимаешь, о чем я говорю, Милена?»
Она не понимала. Равнодушно принимала его ласки, звонила по телефону и планировал свою дальнейшую жизнь. Свою жизнь, в которой не было для него места. Странно, почему, он принимал это как должное, почему не выгнал, не переиграл ситуацию? Иногда Белый карлику казалось, что он медленно сходит с ума, но лучше сходить с ума рядом с ней, чем одному, корчась от невыносимой боли:
«Без тебя невыносимо, с тобой — еще хуже. Каждый день видеть тебя, прикасаться, разговаривать — и не получать ничего. Боже мой, я до сих пор не могу обладать тобой! Страсть сводит с ума, мой горячечный рассудок практически уничтожен желанием и болью. Засыпая рядом, на холодном и колючем коврике, словно жалкий щен, я вижу тебя, моя родная. Просыпаясь, я вспоминаю твои ночные поцелуи. Нереальные, легкие и такие сладкие…Скажи, они мне действительно снятся. Или же ты позволяешь иногда одарить нищего и убогого?! Милена!
Да, я пытался избавиться от этого чувства, но не смог. В моей жизни только ревность и острое желание…Милена, любимая, разве я могу вытерпеть эту пытку?! Иногда кажется, что вот-вот, и я переступлю грань, где сотрутся мысли, грезы и чувства. Там не будет ничего…там не будет и тебя. Потому что иногда мне хочется убить тебя. Страшно. Очень страшно.
Милена, если бы Судьба нам отмерила немного счастья, ты бы выпила этот горький коктейль? Ты бы смогла остаться со мной? Хотя бы ненадолго? Не отвечай, я знаю, что ты скажешь. Нет. В твоей жизни есть другие. И там нет места для меня. Возможно, когда-нибудь… Но это будет слишком поздно».
В пансионате их давно оставили в покое. Видимо, Костя отдал приказ не трогать влюбленных. Оставалось ждать развязки. По вечерам она куда-то исчезала. Он боялся спрашивать, куда. Ждал ее допоздна и общался со звездами.
Звезды теперь уже не просто предупреждали, они семафорили: именно в день расчета с Суховым должно было произойти роковое событие. Но Белый карлик не верил. Ему ли не знать, что любовь способна преодолеть все. Если им удастся пережить этот день, дальше все будет очень хорошо: они поженятся, будут жить долго и счастливо и умрут в один день.
Милена возвращалась чуть навеселе и осыпала его ароматными поцелуями, в которых он угадывал намек на измену, но снова молчал: «Мое безумие по отношению к тебе продолжается. Сумасшествие, от которого нет спасения. Существование рядом с тобой — нескончаемая блаженная пытка, одиннадцатый круг Ада, из которого не выйти. Чем я в таком случае заполню образовавшуюся пустоту? То-то. Вот я и мучаю себя собственными чувствами и эмоциями.
Ты знаешь, я настолько люблю тебя, что начал ощущать твою боль. Это ощущение сродни физическому: на мгновение становится невозможно дышать, воздух блокируется душевными спазмами. Кажется, еще мгновение — и я умру. А может любовь и есть медленное умирание. Кто знает…
Иногда мне кажется, что любовь — довольно бессмысленная штука. Она забирает максимум сил, нервов, эмоций — а в результате остается выжженная зона диаметром в сердце. И еще то, что зовется болью. Время от времени я устаю любить тебя. Это сродни инстинкту самосохранения: забывая о тебе, я пытаюсь выжить и стать слабее. Не получается, любимая, почему-то не получается.
Желание становится сумасшедшим, когда я дотрагиваюсь до тебя. Я хочу! Хочу проверить, какой силой обладает мое чувство. Ведь обычно оно исчезает после одной ночи. Нежной, растрепанной ночи с припухлым звездным ртом. У таких ночей дивный аромат — запах разделенного одиночества, приправленного дождливыми сумерками. Я хочу провести такую ночь с тобой, моя хорошая. Всего одну. Главное, чтобы в эту ночь ты любила меня. И, может быть, тогда мне удастся тебя разлюбить. Навсегда. Я так на это надеюсь. Неужели тебе жаль нескольких часов?! Что скажешь, Милена? Что ты скажешь на этот раз? Все твои отговорки я любовно коллекционирую в памяти, я их помню наизусть. Такая вот молитва перед сном.
Ты измучила меня. Измучила. Это медленное умирание, агония души и тела».
Потом стало совсем плохо. Он перестал есть, перестал спать стал подумывать о самоубийстве. Ведь это так просто: взять и уйти из жизни, не забыв закрыть за собой дверь.
— Идиот, — почему-то ласково прокомментировала Милена. — Не понимаю, что ты маешься? Завтра тебе выплатят деньги, и мы уедем. Отметим Новый год, где-нибудь в Таиланде. А в январе откроем свой магический салон. Начнем зашибать деньги, будем питаться в дорогих ресторанах, станем одеваться в роскошных бутиках. И вообще тогда наступит совершенно иная жизнь. А самоубийство — это слабость.
