Снаружи донесся какой-то шорох, и у Митча от испуга душа ушла в пятки.
Он в последний раз окинул взглядом этот странный погреб и заспешил наверх.
Выйдя наружу, он притворил за собой дверь. Бесполезный замок ударился о полусгнивший косяк. Единственной мыслью, не дававшей Митчу покоя, было: «Какого черта это все означает?»
* * *
Когда Митч впервые увидел, в каком состоянии находится их загородный дом, он съездил в город и накупил продуктов и всевозможных моющих средств. Теперь, вернувшись в дом из погреба, он неистово принялся за уборку. К тому времени как он шагнул в душевую кабинку, он был испачкан с ног до головы, но все вокруг сверкало. Раковина, над которой он чистил зубы, благоухала свежестью, как и его зубная паста. Упав на кровать, где прежде спал его отец, он с наслаждением вдохнул запах чистого белья, которое он сам же сегодня выстирал и высушил. Холодильник также был вымыт и набит продуктами и пивом. Это означало, что утром он сможет приготовить себе завтрак, избежав необходимости встречаться с завсегдатаями «Вейгон-Вил». Но ни чистота и свежесть, ни тяжелая физическая работа не помогли ему справиться с мандражом, охватившим его при виде погреба.
Неужели его страдающая клаустрофобией мать обставила его подобным образом, чтобы, спускаясь вниз, не чувствовать, что на самом деле это погреб? Возможно, она боялась, что не сможет отсюда выйти, поэтому оснастила подземелье водопроводом? Но это не объясняло наличия кровати, на которой кто-то спал, и уж тем более — перемазанных кровью простыней.
«Может, это вовсе не кровь», — напомнил он себе.
У него не было полной уверенности в том, что это кровь. Возможно, он ошибается. Наверное, он ошибается.
Но этот погреб выглядит как квартира, черт возьми!
При мысли о том, что кто-то и в самом деле мог жить в погребе, а не просто пережидать там торнадо, у него по спине поползли мурашки.
Перед тем как лечь спать, Митч выпил банку пива. Уже лежа под чистыми простынями, он на мгновение позволил себе вспомнить Эбби. Какая она сегодня утром была хорошенькая! Ее волосы были такими же белокурыми и вьющимися, как и раньше, она улыбалась так же весело и заразительно, а когда она окликнула Патрика, он убедился, что ее голос тоже не изменился и по-прежнему принадлежит той девушке, которую он покинул семнадцать лет назад. «Хватит! — сказал он себе. Ему пришлось повторить это еще несколько раз. — Взрослая женщина и девочка — это совершенно разные люди», — твердил он себе.
Наконец Митч заснул. Ему снились тайные темные комнаты, в которые он не хотел входить. Из-за этих снов он спал очень тревожно.
Посреди ночи Митч встал и оделся.
Он вышел во двор, сел за руль и отправился кататься.
Глава 28
Сентябрь 1986 года
Когда Рекс приехал в третий раз, Сара Фрэнсис пригласила его в дом.
Войдя, он не знал, как себя вести. Она облегчила задачу, пригласив его в кухню и предложив банку пива, которую извлекла из холодильника. Он все еще был несовершеннолетним, как, впрочем, и она.
— Это Пат накупил тебе пива? — спросил он, пытаясь скрыть возмущение.
Его брат тоже был еще слишком молод, чтобы беспрепятственно покупать пиво, но такие мелочи его никогда не останавливали. Мир, в котором жил Патрик, действовал по совершенно особым законам, неведомым большинству людей.
Она кивнула.
— Он оставил мне запас на год вперед, хотя мне его пить нельзя и в гости ко мне тоже никто не ездит. — Она взглянула на Рекса, улыбнулась и добавила: — Кроме тебя.
— Почему тебе нельзя пить пиво?
Она пожала плечами, но ничего не ответила.
Рексу и его друзьям обычно приходилось прилагать усилия для того, чтобы: а) найти кого-то совершеннолетнего, кто согласился бы купить им пива, или б) найти кого-то с липовой ксивой. К тому же для этого приходилось ехать в другой город, чтобы никто ничего не заподозрил, а потом прятать ящики с пивом, чтобы родители не смогли до них добраться. Что касается Пата, то он, похоже, всегда располагал неограниченными ресурсами всего, чего ему хотелось. Особенно это касалось девушек и алкоголя. И он никогда ничем не делился с младшим братом, если только в ход не шли серьезные взятки. Однажды перед какой-то вечеринкой Рексу пришлось заплатить Пату сто долларов сверх цепы бочонка пива, лишь бы он согласился его для них купить.
Рекс слабо разбирался в алкоголизме, но, владея информацией о родных Сары, предположил, что их злоупотребление спиртным имеет какое-то отношение к ее полному отказу от пива. Он решил в кои-то веки проявить тактичность и не давить на Сару.
— Чем вообще можно здесь заниматься? — спросил он.
Он подтянул к себе кухонный стул и сел на него, держа в руке запотевшую банку. Ему с трудом верилось в то, что он сидит водной комнате с этой девушкой, да еще и пьет пиво. Откинувшись на спинку стула, он наслаждался возможностью любоваться Сарой, не изыскивая для этого какие-то предлоги.
Она была одета в простую оранжевую футболку, в которой он ее уже видел. И снова он готов был поклясться, что белья под футболкой нет. Но вместо белых шортов на этот раз она надела черные. Зато ее ноги были такими же длинными и загорелыми, ступни — такими же босыми, лицо — таким же прекрасным, а волосы — такими же длинными и черными. В доме было жарко (Сара почему-то не включила кондиционер), и она периодически досадливо приподнимала волосы с шеи и перекладывала их на плечо. Когда они снова соскальзывали на шею, она опять их поднимала. Рексу хотелось подойти и подержать волосы над ее головой подобно египетскому рабу. Он был готов обмахивать ее опахалом до тех пор, пока она не вздохнула бы от наслаждения, а потом наклониться и поцеловать это нежное, влажное от пота место на ее затылке…
— Что? — переспросил он, пропустив последнюю фразу.
Она слегка улыбнулась, как будто прочитав его мысли, и снова прислонилась к кухонному столу.
— Я сказала, что ничего здесь не делаю. Слава богу, что у меня есть телевизор, журналы и музыка. Кстати, может, ты смог бы привезти мне что-нибудь почитать?
Рекс даже выпрямился на стуле.
— Конечно!
И поспешил снова ссутулиться, сожалея о своем энтузиазме.
— Мне нравятся любовные романы, — сообщила Сара. — И детективы. Жаль, что я не могу куда-нибудь съездить, — грустно добавила она. — Мне так скучно!
— Тебе, наверное, очень одиноко здесь.
Она пожала плечами, но ему показалось, что ее глаза заблестели, а нижняя губа слегка задрожала. Она глубоко вздохнула и с жаром воскликнула:
— Я все бы отдала, лишь бы вырваться отсюда хоть на несколько часов!
— Ты никогда отсюда не выезжаешь? Совсем никогда?
Сара печально покачала головой. Ее волосы качнулись, и она снова подняла их на плечо.
