аппаратуру. Посмотрел на часы. В запасе три часа. Или гораздо больше, если он никуда не пойдет. К черту Мара Гранатова с его сыном, невесткой и Управлением. Он вернулся не для них.
Тогда зачем?
Пройдя в гостиную, Охотник плюхнулся на тахту, обозрел ряд неубранных с полок безделушек и выругался. Его тянуло к УКОБу — за информацией, воспоминаниями и привычными картинами. Он гнал их… и стремился к ним.
Время убыстрило бег. Замелькали электронные цифры…
Парящие среди облачной взвеси часы ненавязчиво отметили треть первого. Вспыхнули алой надписью, чем окончательно придали роскошно-парковому Мегу статус непривычного города. Если угодно — отрицательного… Резким движением Николай застегнул молнию на куртке до упора. Переминаясь у парадного крыльца Управления, постарался оделить вниманием ближнее окружение.
Слева, у начала дорожек, уводящих в парк, беседовали двое в гражданском. В их повадках изредка проступала офицерская выправка, да и слова — те, которые достигали Роса, — они произносили на особый манер — четко и ясно. Их не трогало дуновение ветерка, привносившего в окрестности УКОБа запахи свежей листвы, мокрого песка и дерева. Занятые, самоуглубленные люди… Противовесом выступали бойкие создания, пожелавшие навестить Управление по тем или иным вопросам: упакованный в форму капитан первого ранга из даль-разведки; две женщины средних лет в неброских костюмах, с код-браслетами работников необъятного аппарата безопасности. Они возвращались с обеда; из дома, где проверяли все ли благополучно у сына; с прогулки… За ними, выбравшись из подлетевшего флайта, проследовали трое десантников: седовласый ветеран бесчисленных компаний, безусый с по-детски розовыми щеками лейтенант и громадный смутно знакомый Николаю детина. Кристоферсон?
Перед входом капитан львов чуть задержался: тренированные чувства зафиксировали интересный объект близ голографического марева одного из Стражей. Он недоуменно приподнял бровь, идентифицировав посетителя. Бывший Охотник мрачноватой статуей присутствовал на пороге очага закона — Ник Рос в здравом уме. Когда-то ему пришлось не сладко — как десантник второго поколения Кристоферсон мог это понять. Он отсалютовал коллеге.
На автомате Николай повторил жест салюта. Откладывать визит к Гранатову теперь не имело смысла: его узнали и в какой-то мере приняли. Он торопливым рывком одолел ступени, нырнул в прохладу холла и не останавливаясь, достиг контрольно-опознавательного турникета, где автоматы обшарили сканерами и любезно запросили персон карту. В поддержку им за бронированной стойкой зашевелились дневальные — четверо оперативников.
Ничего интересного. Действия визитера отметил зеленый пропускной сигнал. Прежде чем блокираторы успели погрузиться в корпуса автоматов, Николай отмахал две трети расстояния до подъемника. Залетел в матовое нутро с реактивным ускорением, набрал код требуемого уровня…
Прозвучал старт-сигнал, шикнула пневматика. Ровный свет.
Путь, выложенный ковровым покрытием и синтет-паркетом. Стремительный марш… В приемной Николай сбавил темп, подвергнувшись осмотру кибер-секретаря.
— Проходите. — Леди вновь сосредоточилась на мониторах.
Николай преодолел порог, ступая на грань общения с человеком, который формально являлся его старшим офицером. В ответ на щелчок двери Гранатов привстал из-за стола: рассчитывал на рукопожатие, о чем красноречиво свидетельствовал его жест.
— Интересно. — Николай стиснул ладонь УКОБовца. — Разрешите сесть? — Старые привычки неискоренимы.
— Будь любезен.
Вспышкой тишины ударило секундное молчание.
— Я пришел с прошением об отставке, — наотмашь рубанул Николай. — По чьей инициативе, безразлично. Я не подхожу… И я устал.
Гранатов задумчиво отбарабанил пальцами незатейливый ритм, откинулся на спинку кресла. Первоначальная оценка, которую он наметил при визор-связи, подтвердилась. Мар слишком давно работал в Управлении, через него прошли тысячи бравых ребят, пожелавших отдать долг Земле. Он видел их разными… В том числе, выгоревшими — когда в душе лишь пепел, пустой взгляд и нет смысла. У штатных психологов на этот счет разработаны специальные императивы, но Гранатов прибегал к ним лишь в крайнем случае. Чаще пользовался собственными наработками. По его твердому убеждению, если оперативник начинал искать ответы на несуществующие вопросы, погружаясь в бездну, помочь могло лишь одно…
— Нет, — коротко бросил Мар с непроницаемым видом. Извлек из стола и выложил перед собеседником плоскую папку, регистрационный номер… Далее Николай не смотрел. Он резковато поднялся на ноги, отступая к выходу.
— Я закончил.
— Может, сперва узнаешь подробности?
— Нет.
Заглянув в арктическую пустоту непроницаемо-черных зрачков Охотника, Гранатов осознал: сегодня Роса не переубедить — не пробиться к разуму или, что предпочтительней, затронуть остатки чувств. А достучаться просто необходимо… Завтра? Гранатов прищурился: форсировать разговор не стоит. Иначе крохотный шанс вернуть Ника исчезал совсем.
— Вернулся издалека? — с изумившей Николая долей участия забросил он крючок.
— Да. Прибыл перед вашим звонком.
— Ясно, — кивнул Мар. — Я поторопился. Давай решим так: завтра утром я загляну к тебе, ты оценишь предложение и все. Никаких условий и требований.
— Зачем вам я?
— Поговорим об этом завтра, идет? Кстати, будешь уходить загляни к снабженцам; ЦУКОБ прислал твои вещи. — Гранатов несколько смутился. И для чего-то пояснил: — Эта их служебная волокита… Я посылал запрос давно.
— Разрешите идти?
— Иди.
Обратная дорога показалась несравненно легче. Коридоры; рабочая толчея, кипевшая на всех уровнях; вопросы по неохватному числу проблем… Суета, повседневная жизнь, гарантировавшая незаметность отдельно взятого субъекта в общей массе.
Никем не узнанный, не различимый за целеустремленно-деловыми манерами Николай достиг «запасника», как окрестили в Управлении отдел снабжения. Там без особых восторгов свернул в хранилище, препорученное автоматам, и мгновенно оказался в царстве холодного электрического света, особенно неприятного в полном безмолвии секции. Не мудрено: человеческий разум свободной планеты избегал рутинных обязанностей, с которыми могла справиться электроника.
— Введите код, пожалуйста, — пробасил одно-функциональный кибер за стойкой выдачи.
Николай механически исполнил требование, чтобы спустя минуту получить из люка доставки контейнер размером с дипломатический кейс. Не густо — он с трудом, по волчьи усмехнулся. Вся его жизнь уместилась в маленьком ящике, не прибавить, не отнять. Он двигался налегке… Всегда. Интересно, с чем ему удалось закончить страницу ЦУКОБовских реалий? Память не содержала никаких примечательных сведений.
Подчиняясь владельцу, контейнер раскрылся металлическими лепестками. Одну за другой Николай вынимал из него вещи и складывал тут же — в непробиваемом одиночестве автоматизированного зала. Статуэтка Ракха — изъеденная песком, почерневшая и в целом бесформенная. Как и всякий след древних сейю ее нашли посреди раскаленной пустыни, на постаменте из каменного дерева — только ее и более ничего. Глупцы утверждали, что это мистификация… Печатное, уже потрепанное издание с броским заголовком «Расслабься!». Безделушки, вроде коллекции брелоков; зубная щетка со сломанной ручкой; комплект белья; репродукция картины Вито Острова «Поле» и… Охотник забыл выдохнуть. Кассета — до боли знакомая. Он никогда, до поступления в ЦУКОБ, не расставался с ней.
— Вот ты где. — В его руках кассета показалась хрупкой декорацией. Он неохотно положил ее на пол… И
