в эту минуту. Хочу превратиться в улитку и спрятаться в домик. Пожалуй, лучше всего так и сделать. Через полчаса поеду домой.
— Столько всего навалилось в последнее время… — увиливаю я от ответа и внутренне содрогаюсь. Собственные слова звучат отвратительной ложью. Словно пощечина. И мне стыдно. По-настоящему стыдно за них.
— Понимаю. Но не стоит так истязать себя. Ты просто взяла слишком много проектов. Волнуешься из-за девочек, пытаешься везде все успеть. Плюс организационные и управленческие вопросы. Арин, возможно, ты подумаешь, как немного себя разгрузить? Тем более что…
Кирилл обрывает речь на полуслове, и я понимаю, что мне больше не хочется принимать участие в этом разговоре.
— Арина. Ты когда-нибудь задумывалась о своих детях?
Кир смотрит ласково, а сердце сжимается от этого вопроса.
Я не хочу обманывать, но и правду открывать тоже не горю желанием. Немыслимо впустить кого-то в укромный уголочек души, который я заколотила намертво. Там уже, наверное, даже гвозди заржавели. Не хочется бередить…
— Когда-то задумывалась. Но очень давно. В ближайшие год-два я не планирую становиться матерью.
Непринужденная поза Кира становится напряженной. Он отводит в сторону взгляд, как будто раздумывает над моим ответом, потому что отказывается его принимать.
Мы с Киром оба умеем уступать друг другу, чувствуем, когда не следует задавать лишних вопросов, точно знаем, если не вовремя. Сейчас именно такой момент, но Кирилл внезапно отступает от давно установленного порядка.
— Почему? — спрашивает он немного резко.
— Я не хочу.
Тягостное молчание не торопясь и очень уверенно раскаляет атмосферу. Как затишье перед бурей. Кир поднимается и отдаляется на пару шагов.
Мужские ладони скользят в карманы и уже там сжимаются в кулаки.
— Во мне причина, или есть иное объяснение?
Я повержено опускаю голову. Он не понимает. Думает, что дело в нем. И это ранит Кира. Он отворачивается.
Я тяжело вздыхаю.
Наверное, неправильно ставить его в подобную ситуацию. Наверное, мне стоит быть более откровенной. А мое молчание сделает только хуже.
На самом деле я понимаю Кира. Мы с ним давно встречаемся, и пришло время двигаться дальше. Либо вместе, либо нет. Он и так долго ждал. Теперь же просит меня принять решение. А я… топчусь на месте. Все восемь лет я топчусь на месте, морально не готовая больше дарить себя мужчине. Полностью и без остатка.
И я виню себя из-за этого. Потому как то незримое расстояние, что еще остаётся между нами… я его сохраняю сама.
Встаю с кожаного дивана и неслышно подкрадываюсь к Киру сзади. Осторожно кладу ладони на его плечи. Слегка массирую, расслабляю. Он напряжен, но не отталкивает меня и не отстраняется. Позволяет к себе притрагиваться. Дает возможность объясниться. Кира очень зацепило. Взрывоопасный момент.
А такой простой вопрос «почему?» несёт в себе не один скрытый смысл.
Я медленно скольжу ладонями по застывшей спине Кирилла, плавно съезжаю на живот, обнимаю за талию. Щекой прижимаюсь к правой лопатке.
— Знаешь… — пытаюсь начать я, прикрыв глаза, — столкнувшись с испытаниями и потерпев сокрушительное поражение, иногда бывает очень сложно найти в себе силы вновь встать на ноги.
Кирилл немного оттаивает, накрывает мою руку своей ладонью. Сжимает крепко, поощряя продолжать.
— Когда мне было восемнадцать, я забеременела.
Впервые произношу это признание… спустя столько лет. Это так непривычно, открываться кому-то, я чувствую себя беззащитной. Обнаженной. Кирилл от неожиданности сильнее стискивает мои пальцы. А я… неуверенно продолжаю:
— Мне это казалось концом света. Словно моя жизнь рушится. Потом как-то все устаканилось. Тот парень… мы собирались пожениться. Мысли о ребенке постепенно стали согревать сердце. Я представляла этот маленький комочек в своих руках. И его… крепких, надежных. — Я замолкаю. И отнимаю руки, отодвигаясь от Кирилла на пару шагов назад. А он тут же оборачивается, сочувственно глядит на меня. — Как ты понимаешь, моему ребенку не суждено было родиться на свет. С тем парнем мы разошлись, и каждый пошел своей дорогой. И вроде все правильно. И все логично. И времени очень много прошло. Но мысли о малыше, который у меня когда-нибудь будет, неизменно каждый раз возвращают меня в прошлое, где я выплакала слишком много слез. И я невольно закрываюсь внутренне. Не хочу вновь проходить через это. Для меня было слишком.
— Арина. — Нежные заботливые объятия заключают меня в плен, чувственный голос опутывает и обволакивает мягкостью. — У нас все будет по-другому. У любого человека в прошлом есть что-то, чему однажды удалось надломить его. Но не сломать до конца. А сделать сильнее. Мы вместе. И через все сложности пройдём вдвоем. Не нужно закрываться от меня. Если тебя что-то беспокоит, я всегда выслушаю. И поддержу. И я рад, что ты поделилась со мной. Для меня это много значит.
Его твердые губы уверенно накрывают мои, язык медленно проталкивается в рот, лаская чувственно, самозабвенно. Я встречаю его невозмутимо, безмятежно, с благодарностью. Без огня, который обожжет, без ветра, что сбивает с ног. Просто сдержанный поцелуй, который дарит умиротворение.
Кирилл — моя тихая гавань, где нет места бурям и штормам. Именно это нам обоим очень нужно. Ведь так?…
Глава 38
— А Вы с Киром завтра к нам не заедете? — непринужденно осведомляется Варечка, пока ожидает дочь из раздевалки.
Я беглым взглядом проверяю в зеркале тренировочный костюм. Удовлетворено отмечаю про себя, что все в порядке. Сама я сейчас веду только четыре группы в разных филиалах, потому что управленческие вопросы отнимают гораздо больше времени, чем мне бы хотелось. Но если честно признаться, нагрузка очень большая, самых младших девочек я все же вскоре планирую передать другому хореографу. Только вот пока не определилась кому… У всех довольно плотный график, лишних людей у меня нет, а своих подопечных я люблю безмерно, уже привыкла к ним, но… чуть позже точно придется вносить изменения в установленный распорядок.
Возвращаюсь мыслями
