меня, – шепчу ей на ухо.
Но она уже отправилась в царство снов.
Ее губы слегка раскрыты, тело порозовело после секса, волосы медового цвета спутались, а дрожащие ресницы опустились.
Анаис носит на себе мои знаки и запах. А я ношу на себе ее.
Возможно, так выглядит счастье.
26
Анаис
Он развеивает мои страхи.
И я нравлюсь себе, когда не боюсь.
Просыпаюсь раньше Деза, что весьма странно, учитывая желание подольше понежиться в постели, однако сегодня возвращаемся в Сан-Диего и, вкупе с возбуждением от последних событий и тем, что давно не спала так крепко, ощущаю себя бодрой как никогда.
Наслаждаюсь его присутствием. Чувствую тепло тела, горячее дыхание на затылке. Медленно поворачиваюсь к нему и от увиденного хочется восторженно кричать. Дез изумителен, как внутри, так и снаружи. И он мой.
Касаюсь его бровей, носа, рта.
Не хочется будить его, но уже довольно-таки поздно, и если не поспешим, то рискуем опоздать на самолет. И к тому же должна кое-что сделать.
Почти уверена, что совсем скоро друзья постучат в дверь, так что осмеливаюсь и целую Деза.
– Еще, – бормочет он через какое-то время.
– Просыпайся, соня! Или мы останемся в Лас-Вегасе.
Дез открывает один глаз.
– И что в этом плохого?
Боже, как он прекрасен!
– Ничего, но каникулы закончились.
Дез притягивает меня к своей груди и целует в лоб.
– А наш медовый месяц?
– Его продолжим дома.
– Можешь быть в этом уверена.
Он впивается в мои губы.
Он еще не полностью проснулся и слегка морщится. Дез смотрит на левую руку. Кажется, палец еще беспокоит его, но при этом он спрашивает меня о том же:
– Болит?
– Не очень.
– Дай посмотрю.
Поднимаю руку и подношу к его лицу.
– Нужно размотать.
Он приподнимается и начинает разматывать прозрачную пленку, которую тату-мастер посоветовал не снимать пару часов после сеанса.
– Готово!
Гляжу на безымянный палец, который теперь украшен кругом, пересекающимся с «восьмеркой», символом бесконечности.
Татуировка превосходна.
– Ты еще не пожалел об этом?
Провоцирую Деза, но в действительности немного боюсь, что это на самом деле так.
– О чем… Анаис, нет! Никогда! – глядя мне в глаза, заявляет он. – А ты?
Он берет мою руку и кладет ее на постель между нами, а затем кладет на нее свою, прижимая друг к другу нестираемые знаки.
– Никогда. Подожди минутку.
Заглядываю в свою сумку, чтобы достать из нее вещицу, которую захватила из Лос-Анджелеса. Не знала, чем закончится для нас вояж, но тем не менее надеялась, что найду храбрость, чтобы подарить ее, и, кажется, это подходящий момент.
– Это не бог весть что, но имеет огромное значение для меня. – Держу руки за спиной и приближаюсь к Дезу. – Мне нужна твоя лодыжка.
Дез выглядит встревоженным, но тут же с уверенностью вытягивает ногу.
Показываю ему две длинные веревочки красного цвета и привязываю одну к его лодыжке, попутно объясняя ее значение:
– Существует древнее восточное поверье, что родственные души связаны тонкой нитью. – Дважды обмотав ногу Деза, завязываю узел, после чего касаюсь своей работы. – Она неразрывно соединяет двух человек. Эту связь ничем не разрушить. Она сильнее всего и всех.
Дез сглатывает. Касаюсь его щеки, а другой рукой берусь за его руку.
– Красная нить может быть очень длинной и поэтому может переплетаться или запутываться. Это трудности, которые угрожают и рискуют осложнить отношения.
– Мне кажется, что мы уже справились с этой частью, не думаешь?
– Да, но нельзя утверждать, что с этого момента все будет хорошо. Будут и сложные дни.
Хочу объяснить, что те проблемы, которые привезли с собой из Лос-Анджелеса, не останутся здесь, в Лас-Вегасе, а вернутся с нами, потому что требуют, чтобы мы справились с ними.
– Но две души, которым суждено соединиться, все равно сделают это, и каждый распутанный клубок будет представлять преодоление трудности или препятствия. Тогда эта связь станет еще сильнее и будет длиться вечность.
Дезмонд кивает и прикасается к красной веревочке.
– Несмотря на то что это всего лишь тонкая веревка, ощущаю ее вес, и это прекрасно. Она будет напоминать, почему за нас стоит бороться.
– А теперь ты должен завязать вторую на мне.
Отдаю вторую нить, и Дез повторяет движения, а затем вытягивает мою ступню и целует ее.
– Мы обменялись важными обещаниями, Анаис Керпер.
Осознаю это и ощущаю их вес. Но этот вес наполняет, а не омрачает. Это ощущение, которое освобождает, а не сковывает.
Приближаюсь к Дезу и усаживаюсь на него.
– Знаю, но больше не боюсь.
Провожу носом по его щеке, вдыхая запах, пока он гладит мою спину.
Люблю ту, какой была все эти дни с ним. Я напоминаю личность, которой хотела бы быть, когда только встретилась с Дезом, и которую он заслуживал. Дез развеивает мои страхи. И я нравлюсь себе, когда не боюсь.
– Дезмонд Вэрд, ты всегда умел заставить меня почувствовать себя на вершине мира, как вчера, когда стояли на верхушке Гранд-Каньона.
– Ну-ка, объясни мне еще раз, вы сделали татуировки…
Бри смущенно смотрит на меня, а Фейт ворчит:
– Подруга, да ты – гений. Как тебе удалось понять, что речь о татуировке?
Брейден с Дезмондом усмехаются, и я бросаю предупредительный взгляд на своего парня, потому что знаю, что Бри не нравится, когда над ней прикалываются.
Боже, это и вправду мой парень! Глядя на символ, верю, что обещание приведет к тому, что Дез станет больше, чем просто парнем.
А еще ведь есть нитки на наших лодыжках. Но это останется между нами. Нет нужды, чтобы остальные о них знали.
– Кольцо – идиотская затея. Или только мне так кажется?
Так и знала. Бри разозлилась не на шутку.
– Разумеется, нет, но ты можешь дать им время, чтобы они рассказали, когда захотят? И, вероятно, это произойдет, когда мы покинем самолет, – осаживает Фейт.
– А что это изменит? Я хочу лишь лаконичный ответ на вопрос: что означают кольца? – настаивает Бри, указывая на наши сплетенные руки. – Кстати, где вы вчера пропадали целый день?
– Технически это уже два вопроса и…
– Черт возьми! Ты можешь прекратить, Фейт?
– Эй! – вмешиваюсь, оглядываясь и замечая, что некоторые пассажиры уже посматривают в нашу сторону, кто с любопытством, кто с раздражением, и тут же понижаю голос: – Прекратите! Я все вам расскажу, как только приземлимся.
– Ты расскажешь сейчас же! Быстро и без лишних слов, – приказывает Бри, скрещивая руки на груди.
– Может, еще и ножкой топнешь, как маленький ребенок?
– Может, и топну, Анаис, – огрызается
