остальные её выполняли. Жизнь за мужем повлияла на её видение мира и она начала замечать тонкие грани взаимодействия, которые позволяли поддерживать равновесие в обществе. Задавишь селян и нечего будет кушать, плохо вооружишь дружину и воев перебьют и лишишься земель и какая бы ты не была из себя княгиня, но без селян и воинов ты обыкновенная баба, которая сама по себе может не больше чем остальные. — Через день возвращаемся в Снегири — громко объявила она. — А ты отдохни и в обратный путь и чтоб если в Снегири пути не будет — упредил. Понял?
— Понял, Василиса Гавриловна. Не сомневайтесь исполню всё в точности.
Бабы разошлись пасти лошадей, девчушка с луком и стрелами побежала бить птицу на еду, а она сидела охраняя детвору и поддерживая освещение и огонь под котлами с похлёбкой.
* * *
— Ну, здравствуй зятёк.
— И вам доброго здоровья Гаврила Спиридонович.
— Видел, дел ты тут наворотил знатных. Говорят ты их один всех перебил.
— Пришли бы они все разом и стрел бы мне не хватило, а так порубится всего ничего получилось.
— Молодец. Князю отпишу о успехе твоём. Дочь моя где?
— С детьми и бабами в схроне.
— И пошла?
— А кто ж, кроме неё их там защитит?
— Тоже верно. С нами дальше пойдёшь?
— Пойду. Только пеший я. Коня моего в телеку впрягли и со скарбом деревенским забрали.
— Коня бери моего заводного и дозорную сотню под твою руку отдаю. Разберёшься, что делать?
— Разберусь.
— Вот и добре. Через час выступаем.
* * *
Бурундуки были сожжены дотла. Удалось ли кому-то спастись — было не известно. Осмотрев в визор шлема округу Лёня приметил в дальних кустах сигнатуры живого человека.
— Три человека вон те кусты проверьте. Там кто-то живой хоронится.
Гридни удивились, но трое поехали проверить и через несколько минут с ними вместе возвращался мальчонка подросток.
— Здравствуй, добрый молодец. Ты из Бурундуков?
— Здрав будь, боярин. Так и есть. Тутошний я.
— Кто ещё спасся?
— Бабы и мастеровых несколько и из других селений люди есть, кто убежать дальше не смог.
— Много вас?
— С полсотни душ.
— Беги к своим и все двигайтесь в Снегири. Там перезимовать поможем.
— Устояли Снегири значит.
— Устояли. Беги.
Малец убежал, а сотник не утерпел и спросил.
— Боярин, а как ты его углядел то? Парни говорят, что он там дрых на посту, а ты его раз и засёк.
— Просто увидел — чтоб не вдаваться в лишние подробности ответил Лёня.
— Ну, вообще, если ты три тысячи в полной темноте из лука уложил, то чему я дивлюсь.
— Давайте дальше, а разговоры после победы поговорим.
Ещё несколько селений выжженных дотла повстречались на пути, а после как раз и стояла крепость, гарнизон которой сдерживал осаду.
— Что делать будем? — спросил у него сотник.
— Сейчас хоронимся до вечера, а вечером мне все стрелы снесите я их прорежу как следует, что б на завтра проще было.
— А может с разгону вдарим?
— Тут их больше пяти тысяч и ты их решил сотней снести? А кто потом будет Русь защищать и детей рожать? — Нет. Чем больше мы их в ночь перебьём, тем больше своих жизней сохраним. Поздним вечером подошла основная рать.
— Ну, что зятёк, завтра в сечу.
— Предложение есть, Гаврила Спиридонович.
— Говори.
— В ночь костры не жечь, обойтись сухарями. Я ночью с луком побегаю, и спать Харенцам не дам. Мои ребята под шумок у них коней уведут. И вот таких крепких и полных сил вы с утра и атакуете.
— Мысль дельная. Только ведь тебе стрел надо побольше.
— Я думаю такая трудность вас не устрашит.
— Тогда делай как задумал.
* * *
Спустившаяся ночь не принесла войнам Хареня отдыха. Тихо хрустнули шейные позвонки последнего ночного пастуха и знак воды загасил костёр. Едва заметные тени разрезали путы на передних ногах и табун ушёл в ночь. То там, то здесь тихо пропела стрела и отошедшие до ветру не вернулись. Впрочем это не мешало дежурным войнам Харена, сидя у костров обсуждать женщин и смеяться, до тех пор пока одна из стрел не воткнулась в лоб первому счастливчику. Харенцы были хорошими войнами и крик тревоги начал будить спящий лагерь. Не все проснувшиеся успели прикрыться щитами и каждые несколько секунд смерть забирала нерасторопных.
— Что случилось Галиб?
— Русы стрелами беспокоят.
— Ночью?
— Да. Но стреляет один человек. Правда весьма точно.
— Отправьте сотню изловить его и погасите костры.
— Будет исполнено.
Растащенные костры, чадя дымом и поблёскивая углями создали иллюзию безопасности, но это ни как не сказалась на точности выстрелов, а лишь скрыло от самих харенцев реальное количество потерь. Отправленная на излов сотня растворилась во тьме, а Лёня выбивал их неспеша, чтоб не началась паника. Две-пять стрел в лагерь, шестую охотникам. Функционал брони отчётливо изображал каждого в режиме тепловизора, по этому найти неприкрытые щитами дыры труда не составило. Воины интуитивно ощущая, что спрятаться не получается начали сбиваться в круг выставляя сплошную стену щитов в два ряда высотой, но стрелы всё равно находились неприкрытые бреши и к утру войско не досчиталось половины, а с первыми лучами солнца появилась тяжёлая конница русов и лучников ведущих обстрел стало в сотни раз больше. Бежать было некуда, лагерь был окружён оставалось либо сдаться либо идти на прорыв. Воины Харена решили биться, но две с половиной тысячи пеших, голодных и усталых, против пяти тысяч конных и пяти тысяч пеших — это не лучший расклад, но прослыть трусами никто не хотел.
Размеренный разбег трёх тысяч тяжёлой конницы смёл их порядки, но никто не бросил оружие и воины Харена бились ещё около часа.
* * *
До вечера воинство русов собирало обоз трофеев и отправляло раненых в тыл. Потели были минимальными и это радовало боярина Озёрного. Безответным набег оставлять было нельзя и боярин решился на визит вежливости в пограничный город-крепость Багран.
Покачиваясь на спине коня Лёня благодарил Сойку за бесценный дар, сокрытый в амулете-пластине. Знания постепенно возвращались к нему и за полторы недели военного похода, он уже мог многое. Конечно для штурма крепости ему бы хватило и одной руны огня, навешенной на ворота крепости, но он хотел максимально сберечь жизни воинов, и выход нужно было искать такой, чтоб гарнизон крепости предпочёл сдаться или покинуть город. Но для этого нужно было хотя бы её просто увидеть.
Глава 22
ЧЕРНОВИК!
— Лог, назначь надёжного человека и отправляй с ним обоз
