Люкас, сочувственные взгляды которого я периодически на себе ловил, настроения своего боевого товарища не разделял. Уверенность Жака в моей победе его удивляла, но деньги, как я узнал позднее, он все-таки поставил тоже на меня. Видимо, не хотел отрываться от коллектива.
А вот на кого поставили свои сбережения Сигурд и Аэлира, я пока не знал. Да и, откровенно говоря, мне было плевать.
—И его противник — шевалье Максимилиан Ренар!— зычно объявил герольд. В его голосе отчетливо слышались нотки некоего пренебрежения. Мол, еще один смертник, решивший попытать счастья и сорвать главный куш.
Хоть я уже и привык к такой реакции на свое появление, но мне, как сегодня, так и вчера, было любопытно наблюдать за высокими особами, что занимали самые главные ложе на трибунах.
После вчерашнего объявления на принца Луи было жалко смотреть. Особенно после того, как я поклонился ему, показывая тем самым всем присутствующим, от чьего имени я буду сражаться.
Красноречивые и насмешливые взгляды дворян здорово раздражали Луи. Его явно списали со счетов, как, собственно, и меня. В гонке за руку принцессы после отъезда Лорда Грэя появились новые фавориты.
Луи в одночасье рухнул с пьедестала и, как мне рассказывал Жан-Луи, очень бесился по этому поводу. Хм… Какая переменчивая натура этот Луи. Помнится, еще недавно он хандрил совершенно по иной причине.
Хотя отчасти Луи можно понять. С того момента, как было объявлено о моем участии, не проходило и дня, чтобы «зеленый» принц не становился объектом насмешек при дворе конунга.
Последней каплей, видимо, стала веселая песенка, которую сочинил придворный менестрель, и которая очень быстро ушла в массы. Называлась она «Меч рыцаря». В ней рассказывалась история о том, как некий рыцарь из далекой страны отправился на войну. Но так вышло, что, когда началась битва и против него вышел боевой маг, меч рыцаря оказался бесполезным, и поэтому он так и не смог поразить своего противника в той битве.
Не трудно было догадаться, кто в этой песенке был рыцарем, а кто — его мечом.
Тем более, что менестрель играл словами. В балладе упоминалось, что рыцарь сражался полутораручным мечом, который здесь в народе прозвали бастардом. К слову, в моем мире тоже был такой меч, что лишний раз доказывало, что наши миры каким-то образом иногда соприкасаются.
Да и зачем далеко ходить. Мое появление здесь тоже является подтверждением этой теории. Кто даст гарантию, что мой таинственный «доброжелатель» не проворачивал подобные трюки и раньше?
В общем, вестонское посольство уже списали со счетов. Особенно после того, как был объявлен жребий. Я видел бледное задумчивое лицо принца Луи. В его глазах не было надежды. Он, похоже, меньше всех верил в мою победу.
Еще я видел, как переглядывались между собой конунг Харольд и некоторые вожди из стана конунга Острозубого. Могу себе только представить, что происходило за кулисами театра под названием высокая политика.
Все верили в победу сына конунга Харольда. Особенно после того, как он вчера с легкостью прикончил одного из страйкеров из «списка семи», который мне назвал Сигурд.
Среди влиятельных людей севера начались бурления. Если Астрид станет женой Ивара Ворона, многое в Нортланде изменится. Это понимали все. Вон как мрачен сегодня Бьерн Острозубый. Он задумчиво и не мигая смотрел на меня. Так смотрят на пустое место. Видимо, он меня тоже уже похоронил.
Даже всегда оптимистично настроенная Астрид — и то хмурилась. Вероятно, она не ожидала, что мне так быстро достанется один из сильнейших бойцов этого турнира. Она как-то обмолвилась мне, что со своей стороны попытается кое-что сделать, дабы облегчить мне задачу. Я не совсем понимал, что она имела в виду, но, судя по ее сегодняшней кислой физиономии, ничего у нее там не получилось.
К слову, вчера вечером я получил от нее посылку. Ларец с двумя десятками пузырьков с очень дорогими зельями. Должен заметить, что эти эликсиры по своему качеству ненамного уступали тем, которые я модифицировал. Боюсь даже представить, сколько стоит такой ларчик. Для создания этих эликсиров явно использовались ингредиенты с высокой концентрацией маны. Вероятно, добыча из Свартвальда уже пристроена к делу.
Когда я шагал к центру арены, с трибун послышался нестройный гул голосов. Зрители, улыбаясь, пели, хлопая в ладоши и притопывая ногами. На меня постоянно показывали пальцами.
Баллада менестреля набирала популярность. В переводе на вестонский этот куплет звучал примерно так:
Ах, меч-бастард, ты бесполезен, Врагу не страшен твой оскал. По глупости своей ты о победе грезил, Но вместо славы смерть к себе призвал. Граф де Морне с улыбкой на лице многозначительно посмотрел на меня. Заметив, как я достаю из кармашка пузырек с зельем и демонстративно подношу его к губам, он рассмеялся:
—Шевалье! Вы действительно думаете, что это вам поможет?!
Не обращая внимания на графа, я выпил все содержимое пузырька и спрятал пустую тару в кармашек. К слову, зелье я использовал самое простенькое и недорогое.
Зачем переводить дорогой продукт?
Я решил испытать себя обновленного в поединке с боевым магом, не используя «костыли» в виде крудов или зелий. Легкий энергетик не в счет. Мне хотелось понять, чего я стою против сильного медиуса. А выпитое зелье — это ширма, оно должно будет объяснить зрителям мою неожиданно возросшую реакцию и скорость.
Двигаться мне придется сегодня много и быстро. Поэтому из защиты на мне была лишь та самая трофейная бригандина, принадлежавшая когда-то де Ламару. А из оружия — меч с узким клинком и длинный кинжал.
Когда Этьен де Морне сбросил с себя свой плащ, я усмехнулся. На графе была белоснежная сорочка с изящными кружевами на груди и на манжетах, а в руках одноручный меч из обычного металла. Де Морне, выйдя без защиты, хотел этим жестом показать, что в поединке со мной ему не нужны преимущества.
—Вы все-таки прислушались к моему совету, граф?!— громко выкрикнул я, широко улыбаясь.— Поостереглись снова потерять свои доспехи? Вы правильно сделали! Хотя не скрою — мне очень жаль… Я ведь уже нашел для них покупателя!
Судя по довольному гулу с трибун, наша перебранка толпе пришлась по душе.
Перед тем как герольд, по знаку конунга, объявил о начале поединка, я просканировал графа и нашел на его груди всего лишь один амулет с темно-лиловым крудом средних размеров.
Ну, это он погорячился.
Когда прозвучал сигнал, де Морне, практически не используя энергию круда, рванул в мою сторону. Похоже, он хотел закончить все одним ударом.
Каково же было его удивление, когда его первый выпад был легко парирован. А за ним второй, третий и четвертый.
Злобные крики с трибун тех, кто поставил на мою смерть от первого удара, только подзадорили страйкера. Он уже больше не улыбался. Его лицо было напряжено, а глаза сверлили меня, словно пытаясь проделать во мне дыру.
