Если будет ваша воля, то я займусь поиском нужного человека.
— Займись, но не в ущерб новым обязанностям.
Отказал бы, но мы и так годами шли к тому, чтобы сделать из Мао Хана человека, имеющего собственное мнение. Запрещать ему иметь убеждения, на которых буквально основано его воспитание и построена жизнь — абсурд.
Так я своей брюнетке и сказал, когда мы уже лежали после всего, что может произойти ночью в постели между мужем и женой, помноженное на недавний смертельный риск и долгую скучную езду.
— Не хочется никого нового в нашем близком кругу, — подумав, призналась лежащая на мне супруга, — Мы, может, и выживаем потому, что можем безбоязненно поворачиваться спиной друг к другу. Даже к этому… Красовскому.
— Петр Васильевич не так уж и плох, — улыбнулся я, глядя в потолок и играя с волосами своей брюнетки, — Я уверен на сто процентов, что если он чего вздумает, то обязательно предупредит. Это его кодекс чести — убивать достойных только лицом к лицу.
— Брр… — меня крепко обняли, — Не говори так.
— Люди разные бывают. Просто я сомневаюсь, что Мао Хан найдет кого-либо, подходящего под его стандарты. Я уже предупредил его, что наши девушки не подойдут. К тому же, мы им обещали семьи.
— Да, помню, дорогой. Азовы и отец уже готовы забрать на производства и хозяйства сорок три человека, но я их пока не отпущу. Гоблинши еще слишком маленькие и непоседливые.
— Может, поручим их Анне Эбигей… ай, не дерись.
— Не трогай мою горничную! Заведи свою!
— Ну уж нет, не хочу.
— Не щипайся!
— А сама-то!
— Мне можно!
— Тогда мне можно… кусаться!
— Нет!!
Тем не менее, этот ночной разговор, закончившийся тем, что обычно происходит у немного отдохнувших мужа и жены, лежащих голыми в одной постели, не остался без последствий, случившихся на следующий день после обеда, когда мы мирно, по-семейному расселись в небольшой гостиной, чтобы за чаем, кофе и плюшками, провести друг с другом остаток этого прекрасного скучного дня.
— Я нашёл вам новую личную слугу, господин, — Мао Хан снова стоял в низком поклоне рядом с… — и ручаюсь за неё.
— Я тоже ручаюсь, ваше сиятельство, — с достоинством поклонилась Анна Эбигейловна, следящая за катающейся на Мишлене Алисой.
— Пожалуй, тоже поручусь, — сделав небольшую паузу, нанесла мне удар в спину жена, отложив газету.
— И я! — Зеленка, вырвавшаяся с Ларинена, снова нас обжирала по полной.
— Эээ… — в замешательстве издал звук я.
— Ну, куда деваться, тоже поручусь! — гадко ухмыляющийся Азов-не-младший, чьи колени были намертво придавлены спящим Курвом, выглядел закоренелым мерзопакостником.
А уж как выглядел претендент… точнее, претендентка!
— Это заговор! — объявил я на всю комнату, глядя, как подъехавшая к претендентке Алиса ныряет вместе с котом под длинную черную юбку униформы горничной, в которую нарядили… Пиату.
Высшую эйну Азовых. Мою подругу… нет, не так. Подругу нашей семьи.
Еще стоит, зараза, глазки в пол, ресничками хлопает…
— Как это понимать, Костя? — мягко, но серьезно обратился я к другу.
— Я поговорил сначала с ней, а потом с отцом, — кивнул блондин на Пиату, — Потом вместе поговорили. Отец уже в курсе того, что ты наворотил в Америке, поэтому хочет, нет, требует, чтобы Азовы от тебя дистанцировались. Демонстративно. Не совсем, не хмурься, друг, но достаточно, чтобы нас никак не связывали с тем, что ты тут устроил, и уж тем более не связывали с каваром. У нас сейчас все контракты с волшебниками встали, потому что ты, ну…
— Перепугал всю их клику до судорог, — вздохнула Кристина, указывая пальцем на стол, — Мы во всех утренних газетах, Кейн.
— И как это связано с Пиатой? — решил уточнить я, — Вы не подумайте, что я против, наоборот, но…
— Если наоборот, то может быть, дашь согласие, а потом мы пойдем к тебе в кабинет и поговорим? — намекнул Костя на серьезный разговор.
— Конечно, дам, — кивнул я, ухмыльнувшись, — Теперь хоть буду требовать с неё мыть полы за все те покраденные плюшки, начиная с академии!
— Нет! — глазищи высоченной блондинки наполнились ужасом, — Так нельзя! Кристина, ой, то есть, хозяйка, спаси меня!
— Это были очень вкусные плюшки, — со знанием дела покивала княгиня, — За такие не грех и дважды вымыть…
— Нееет!
Оставив всех, включая блондинку, веселиться, мы с Костей прошли в мой кабинет, где мне и была рассказана политика уже нашей партии. Азовы демонстративно дистанцируются, но, передавая мне Пиату, обязывают сами себя поддерживать связь, потому как вассальный договор действует и в таком случае, а сама эйна этому миру не принадлежит, она регулярно должна бывать на родине. Таким образом мои союзники выгадывают максимум в политическом плане.
— Кроме того, ей со мной будет банально скучно, — развел руками Константин, — После академии меня упекают на Урал, командовать новым взводом пограничных егерей, а там мы обкатываем последние модели доспехов. Вместо пятерки брони, вокруг меня всегда будет минимум сотня, так что…
— Погоди, то есть тебя от меня отец отодвигает особо? — нахмурился я.
— Еще бы, — грустно усмехнулся Азов, вставая, — Ты тут таких дел наворотил. Кстати, идем со мной.
Он открыл портал, а через пятнадцать минут я уже любовался на сидящую в темнице сырой Арию фон Аркендорф. Красноволосая девушка чувствовала себя неплохо, проводя время с винишком и немузыкально завывая какую-то песню. Даже, можно сказать, получала удовольствие.
— Вот, забирай, — с виноватым видом сообщил мне мелкий блондин, — Это твое.
— С какой стати это моё? — поперхнулся я, — И что она вообще у тебя делает⁈
Благородная узница с чувством взяла высокую ноту, поперхнулась, заляпала себе грудь вином и начала бурчать ругательства. Нас, шепчущихся за дверью, она не замечала.
В ответ мне тем же шепотом была поведана трагичная история о невесте предательнице и депрессии, которую мужественно прятал от меня друг. Только вот на Ларинене меня не было, поэтому прятать ничего не хотелось, и когда некая Ария сильно попросилась навестить некоего Дайхарда с объяснением, что она должна забрать попугая Фурио Медичи, Константин счел это подозрительным. Попугая итальянцу передали, а вот девушку попросили остаться и ответить на несколько вопросов близкому другу этого самого Дайхарда.
