Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Вербовщик был предельно откровенен:
– Вы мне нужны. Я предлагаю вам службу в своем отряде. Но прежде вас должны казнить.
Молодой человек удивленно посмотрел на визитера. Но тот невозмутимо продолжал, прихлебывая принесенный тюремным надзирателем чай:
– Итак, если вы согласны, то вот, ознакомьтесь: это приговор трибунала, согласно которому вас как офицера расстреляют. Это произойдет денька через два на рассвете. Но прежде вас переведут в военную тюрьму. Вы ведь сами этого хотели, не правда ли?
Изумленный арестант стал читать документ с печатями и высокими подписями.
– Как видите, приговор высочайше утвержден, – комментировал Эристов. – Поверьте, мне было нелегко его выхлопотать, сейчас ведь казнят крайне редко. Все больше решают дело тюрьмой или бессрочной каторгой. Но вы должны исчезнуть для всех навсегда.
– Простите, я не понял. – Молодой человек несколько раз сглотнул слюну, чтобы голос у него не сорвался от волнения. – Меня что – действительно расстреляют? А как же суд?
– Формально суд над вами уже состоялся. Через несколько дней в газетах сообщат о вашей казни.
Происходящее напоминало Сержу театр абсурда. Ему отчего-то вспомнилась вычитанная в каком-то журнале статья о принятой в одной из европейских стран – он уже точно не помнил, в какой именно, – традиции сажать приговоренных к расстрелу офицеров на стул, тогда как простых солдат просто ставили к стенке. Видимо, считалось, что даже перед лицом смерти дворянин должен пользоваться привилегиями. Конечно, это был махровый идиотизм. Ведь казнь не спектакль. Однако, как оказалось, Серж ошибался. Посетивший его человек всерьез убеждал его принять участие в подобном представлении.
– Вместо вас к расстрельному столбу привяжут манекен, на который будет надет саван, – деловито рассказывал Эристов, – расстрельный взвод даст залп… Таков порядок.
– Но зачем это вам?
Полковник Игнатов доверительно положил молодому человеку руку на плечо:
– Видите ли, мне нужно, чтобы для всех вы умерли, стали призраком, человеком – невидимкой. Такова уж специфика нашей службы. Как это ни парадоксально, но только благодаря тому, что вы оказались под судом по такому тяжкому обвинению, вы перешли для меня из разряда потенциальных кандидатов в реальные. Дело в том, что на перевод офицера из гвардии – даже из отставки – в Отдельный корпус жандармов, в Охранное отделение требуется личное согласие государя и военного министра. О вашем переходе к нам неминуемо узнают все главные иностранные разведки и сразу возьмут вас на учет. Ибо там прекрасно понимают, что сегодня вы боретесь с социалистами, а завтра можете переключиться на борьбу с ними. Кстати, сегодня немцы, англичане, французы и даже японцы активно пытаются использовать русскую революционную эмиграцию в своих интересах. Так что грань между внутриполитической контрразведкой и внешней постепенно размывается.
Серж понимающе кивнул. Эристов отметил это с удовлетворением. Значит, не зря он распинался перед мальчишкой, тратил время на организацию его вербовки. Арнольд Михайлович закончил свою мысль с ощущением выигранной партии.
– Итак, если действовать обычным порядком, то как разведчик – нелегал вы сразу будете засвечены и, следовательно, проку от вас не будет никакого. Революционеры в любой момент могут взять в заложники ваших родственников и манипулировать вами. Все это слабые места. Мне же нужен неуязвимый воин, которого ничего не связывает с этим миром, кроме преданности мне и Родине… Кстати, ваш отец уже дал свое согласие. Для меня особенно приятно было, что он сделал это не столько для того, чтобы спасти вас от каторги, сколько желая видеть в вас человека, истинно полезного для государства. Честно признаюсь, нечасто в нашем обществе можно встретить такое понимание, лишенное обычных интеллигентских предрассудков. Вот его письмо.
Эристов вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Сержу.
В письме отец коротко сообщал, что одобряет решение сына. Но его неровный почерк показывал, в каком смятении это было написано.
– У нас такое правило, – вкрадчиво пояснял жандарм, пока Серж читал, – по возможности сообщать близким родственникам. Я имел с вашим отцом продолжительный разговор, прежде чем решил, что ему можно доверять.
Сказав это, Арнольд Михайлович невольно вспомнил, с каким потерянным, безучастным видом слушал его отец этого молодого человека, как уныло соглашался с аргументами вербовщика. Временами интеллигентный господин брезгливо морщился и отворачивался, не желая обидеть собеседника. Потом этот человек открыл окно и долго молча курил, выпуская дым в сиреневые петербургские сумерки.
– Неужели нельзя помочь Сереже как-то иначе? – спросил он не оборачиваясь. – Неужели обязательно делать из него шпиона?
Жандарму было жаль старика, но ему нужен был его сын.
– Поймите, это единственный выход! Другого просто нет. Нет! – ответил он.
– Я понимаю, – окончательно сникая, пробормотал Николай Бенедиктович и обреченно спросил: – Что я должен сделать?
Под диктовку Эристова он написал сыну короткое письмо.
– Я заверил вашего отца, – продолжал говорить Сержу Арнольд Михайлович, – что ваша карьера отнюдь не загублена, ведь на нашей службе тоже можно стать генералом. Вопросы с производством в новый чин и награждением решаются у нас даже быстрее, нежели в гвардии или в армии. Ваше жалованье увеличиться вдвое против прежнего. У нас вы сразу будете получать сто пятьдесят рублей, как армейский капитан. Полагаю, что ваш батюшка снова сможет гордиться вами.
– А моя невеста?
– Ей сообщат чуть позднее.
Серж задумался. Пока он размышлял, Эристов не спускал с него взгляда. «Нервничает, – анализировал полковник поведение будущего подчиненного, – но виду не хочет подавать, крепится. Молодец. При этом не скован».
Эристов всегда очень тщательно подбирал новых сотрудников. Он брал в свой отряд только надежных офицеров, которых проверял лично.
Конечно, кадровый отдел собирал подробное досье на каждого новичка. Таковы были общие правила. Чтобы занять офицерскую должность в тайной полиции, соискатель должен был быть потомственным дворянином, закончившим военное училище по первому разряду. Он не должен был иметь долгов, каких-либо проблем с законом в прошлом и служить в армии менее шести лет. Удовлетворявшие этим требованиям соискатели обязаны были выдержать серьезный экзамен. Однако командир особого подразделения часто пренебрегал формальными требованиями, если находил нужного ему человека. Некоторые кадровые решения Эристова казались странными его начальству. Но разве кабинетные теоретики могли понять того, кто долго изучал науку человековедения на практике, много раз убеждаясь в том, что даже малейшая ошибка в выборе помощников может стоить жизни!
Много лет прожив в Турции, Эристов уверовал в физиогномику, согласно которой моральный облик людей можно определять по их внешности. Внешность Сержа Карповича понравилась и запомнилась Арнольду Михайловичу еще при первой их встрече. Лицо Сергея лицо свидетельствовало о сильном, волевом характере, тонком уме и независимом характере юноши. Правда, юнец был явно склонен к авантюрам и спонтанным решениям. Казалось бы, гусарство и требующее холодного педантичного ума ремесло разведчика – вещи несовместимые. Однако Эристов считал, что ему в отряде как раз недостает своего «вольного партизана», этакого «Дениса Давыдова» для особых миссий. А главное, он видел мальчишку в деле, когда тот в одиночку набросился с тростью на нескольких хорошо вооруженных головорезов и сумел выиграть схватку. У гусара были отменные бойцовские качества. Арнольд Михайлович чувствовал, что заполучил первоклассного сотрудника, и был доволен.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
