многие километры простирались деревья гидропонных плантаций.
На Лахрима повеяло радостью и умиротворением. Он смотрел на работающих в садах людей, спокойно выполняющих свою работу в полной безопасности, и хотел остаться здесь с ними навсегда, чтобы все события последних месяцев были страшным сном.
Школа показалась на горизонте, и, как по мановению волшебной палочки, Лахрим попал внутрь. Здание наполняли десятки мальчишек и девчонок, юношей и девушек.
Лица в основном мелькали неизвестные, но в небольшой группе у окна Лахрим узнал знакомых. Это была Гизель в окружении нескольких подруг. Они о чем-то увлечено болтали.
Лахрим подошел поближе. Он хотел поздороваться, но слова непонятным образом застряли во рту. И в тоже время на него никто не обращал внимания, словно он был невидимкой. Лахрим решил воспользоваться случаем и послушать, о чем кудахчут девушки.
— Гизель, а Гина-то на тебя явно запал, — услышал Лахрим свою фамилию.
— Кто? Гина-глина? — брезгливо скривила лицо Гизель. — Вот мне делать нечего со всякой нищетой связываться.
— Это точно, — поддержала ее одна из подруг. — У него родители на плантациях всю жизнь в грязи возятся, и ему ничего другого не светит.
— Одно слово — глина, — прыснула Гизель, — Такие как он пускай себе подруг около помоек ищут, а мы с приличными парнями будем общаться.
Она засмеялась, и ее подружки с готовностью к ней присоединились. Их противное хихиканье выводило из Лахрима из себя, но сказать им он ничего не мог. Он только словно рыба беззвучно открывал рот.
Девушки услышали звонок на урок и побежали в класс. К ним присоединились остальные. Звук шагов многих сливался в один и набирал силу. Наконец, стал настолько реалистичным, что Лахрим проснулся.
«Чертовы куклы и чертов мир! — впивалась в мозг, еще не отошедшего от сна, Лахрима досада. — Все достается только богатым и знаменитым. Я костьми лягу, но выбьюсь в люди».
Тут он услышал шаги в коридоре и понял, что именно они его и разбудили. Решительность и тяга к подвигам мгновенно исчезли. Лахрим осознал, что и взаправду может лечь костьми, причем прямо в этот момент и совершенно бесплатно.
Шаги удалялись. Это значило, что цель — не он. У Лахрима немного отлегло. Он набрался смелости и, осторожно приоткрыв дверь, выглянул в коридор.
Но разглядеть там он ничего не смог. Его глаза встретили кромешную тьму, освещаемую только слабым светом из его комнаты. Кто-то выключил все освещение в коридоре. И в этот раз это сделал не туземец, лежащий теперь в криокапсуле в корабле.
Лахриму послышался звук открываемого шлюза в стороне прихожей. Спустя мгновение до него долетел слабый поток морозного воздуха.
«Неужели кому-то взбрело в голову прогуляться под звездами? — удивился он. — Или же кто-то побрезговал пользоваться уборной после самоубийства Анды и решил сходить до ветру на улицу».
Но Лахрим побоялся проверять свои версии. Ему не слишком улыбалось бродить ночью по темному зданию. Он вернулся в комнату и плотно, как мог, закрыл дверь.
Лахрим лег в кровать, но заснуть не успел. В коридоре вновь раздались шаги. Только эти звучали гораздо громче и сопровождались скребущим звуком, как будто кто-то царапал чем-то по полу.
Шаги перемещались по проходу весьма быстро, и Лахрим не успел даже как следует испугаться, как они пронеслись мимо его двери. А через несколько мгновений он услышал крик Хольма.
Лахрим выскочил в коридор и увидел, как Миляна вбегает в комнату Хольма с фонарем в руках. Оттуда доносилось падение предметов, рычание и вопли медика.
Лахрим, забыв о страхе, бросился на помощь. Он даже не раздумывал. Ясно, что с опасностью люди могут справиться только вместе. За защелкой в комнате он не отсидится. Он за несколько мгновений достиг дверного проема, и его взору открылась картина борьбы.
В мелькающем в разные стороны луче фонаря по комнате металось огромное животное метра в три высотой. Черная бородавчатая кожа блестела на свету. Спину усеивали острые как копья шипы. На лапах сверкали когти с человеческую ладонь. Сзади зверь размахивал мощным хвостом метра в полтора длиной.
Чудище кидалось на двоих людей перед ним. Хольм скорее формально принимал участие в схватке. Он стоял со стулом в руках и махал им перед собой, не слишком понимая, что творится. По его белой майке текла кровь из раны на груди.
Основную роль в схватке играла Миляна. Одной рукой она держала фонарь, а другой махала длинным пожарным топором. И делала он это, судя по нескольким ранам на теле животного, весьма успешно.
Но страшный противник все равно имел серьезное преимущество. Пока Лахрим лихорадочно раздумывал, что делать, тварь взмахнула хвостом и ударила по ногам Миляны.
Девушку отбросило на пару метров к стене. Она вскрикнула от боли. К ее чести, она сразу попыталась встать, но не смогла даже опереться на левое колено. На ее лице при этом появилась гримаса сильной боли.
Зверь присел, готовясь к решающему прыжку на главную соперницу. На Лахрима за те несколько секунд, что тот стоял у входа, он даже не обратил внимания. Видимо, как серьезного врага он его не воспринимал.
А зря. Мышь, загнанная в угол, порой способна творить чудеса героизма. А Лахрим прекрасно понимал, что его очередь на раздачу после смерти Миляны наступит скорее, чем в закусочной моментального обслуживания Лох-Тригерса. Только он будет не клиентом, а частью меню.
Обнаглевший от страха он вбежал в комнату и сделал первое же интуитивно пришедшее в голову. Он подскочил к кнопке около двери и включил свет.
Яркие потоки ламп попали на зверя. Тот задрожал, а затем взвыл. На мгновение он повернул к Лахриму голову. Самое уродливое и страшное, что до сих пор видел Лахрим: питоноид в сравнении с этой образиной казался верхом миловидности и обворожительности.
Распахнутую круглую пасть шириной в полметра усеивали несколько рядов зубов длиною до пальца. В передней части сверху, снизу и по бокам выступали пары огромных клыков размером с ладонь. Чуть дальше рта по кругу шли с десяток блестящих черных глаз.
Зверь дважды быстро закрыл пасть, сначала вдоль, а потом поперек ужасной морды. Затем он издал мощный рык и бросился из комнаты мимо услужливо освободившего проход Лахрима.
Лахрим выскочил за ним и включил свет в коридоре. Но тварь, видимо, уже не хотела возвращаться. Лахрим успел заметить только мелькнувший в конце прохода хвост.
В это время почти одновременно подбежали Штеер и Платт. Вся схватка длилась не больше полминуты, и они уже не застали зверя, зато прекрасно разглядели следы борьбы.
2.
Штеер бегло рассмотрел комнату,
