— Обмануть хотели, только мы ведь не дураки тут, чтобы на ваши уловки во второй раз глупо попасться.
Адмирал Макаров внимательно смотрел на приближающуюся эскадру Камимуры — полудюжина знакомых двух и трех трубных кораблей снова появилась спустя четырнадцать месяцев, когда он впервые с нею сошелся в бою у островов Эллиота. Вот только «Асаму» и «Адзуму» заменили куда более грозные «Цукуба» и «Икома» — японские названия «чилийских» броненосцев удалось узнать в результате допроса пленных. В отличие от самих русских, что имена своих погибших кораблей передали на вновь построенные, но еще не поднявшие Андреевские флаги.
И эти два быстроходных броненосца Степан Осипович опасался больше всего — в апреле они нанесли тяжелые повреждения «Пересвету» и «Ослябе», и продолжись сражение дальше с этими «убийцами крейсеров», то «инокам» пришлось бы плохо. А потому сейчас с ними должны были сражаться «Ретвизан» и «Победа» — последний броненосец был улучшенным вариантом головных броненосцев, имел намного меньшую перегрузку в пятьсот тонн, и более совершенные десятидюймовых пушек с большим углом возвышения стволов. Именно этот корабль и должен был сражаться с одним из «чилийцев», благо шестидюймовые пушки Кане удалось заменить на 17 см орудия, и хоть так чуть приуменьшить слишком значительный перевес в среднем калибре у «Цукуб», на которых в бортовом залпе было по семь 190 мм пушек. А флагманский корабль Иессена и забронирован был прекрасно, и вооружен уже убийственными для «чилийцев» двенадцатидюймовыми пушками. А по скорости почти не уступал противнику, по мореходности превосходя японские броненосцы, причем значительно.
Четверка крейсеров Камимуры была слабее «иноков» и «рюриковичей», но имела такую же отрядную скорость, которая, как известно, диктуется ходом самого медленного корабля.
— Что ж, господа, силы равны, и уже сегодня будет решено, кому быть в этой войне победителем, — негромко произнес Степан Осипович, разглядывая в бинокль «Идзумо», по которому открыли огонь «Пересвет» и «Ослябя». Крейсера Безобразава уже выбрали каждый своего противника — «Громобой» начал стрелять по «Токиве», а «Россия» по «Ивате». А далеко за кормой сходились в решающей схватке броненосцы, причем Скрыдлов на «Императоре Николае I» оказался концевым в отряде, зато на флагманский «Цесаревич» обрушился град снарядов. Впрочем, русские броненосцы стреляли парами по одному врагу, выбрав слабейших, которых нужно было выбивать в первую очередь. Головные корабли стреляли по «Ясиме», а тихоходные броненосцы князя Ухтомского сосредоточили огонь по «Сагами», так японцы именовали уцелевший британский «канопус». «Касуга» сошелся в схватке с кораблем «Скрыдлова», причем по мощи бортового залпа русский броненосец был значительно сильнее, примерно на треть, и все зависело от опыта и мастерства комендоров, уже изрядно повоевавших.
«Пересвет» содрогнулся всем корпусом от разорвавшегося восьмидюймового снаряда, зазвенел — но русские моряки как-то даже обрадовались, памятуя прошлый печальный опыт, «когда 'убийцы крейсеров» поставили корабль буквально на грань и пришлось выходить из боя. Потому что есть ощутимая разница, когда тебя обстреливают из одиннадцати крупнокалиберных стволов или всего из четырех. Так что Карлу Петровичу сейчас можно только посочувствовать, как и капитану 1 ранга Зацаренному на «Победе» — корабли были буквально закрыты всплесками, словно в лесу деревьями.Да и крейсера Камимуры словно взбесились — восьмидюймовые снаряды падали градом, один за другим, но страха не было как раньше. Нужно только потерпеть — два десятка снарядов у японцев хранилось в самой башне. Оттого и бешеная скорострельность у кораблей британской постройки, зато, если попасть в нее бронебойным десятидюймовым снарядом, произойдет взрыв, подобный тому, что был на «Фудзи». Затем скорострельность несколько снизится, так как снаряды начнут доставать из подбашенного отделения, где уже хранилось сорок два снаряда — а подъемный лоток один, и на нем подаются попеременно два снаряда и по паре зарядов. После чего крейсера Камимуры постараются выйти из боя и начнут пополнять израсходованный боекомплект, доставая снаряды и заряды уже из погребов, а это требует в четыре раза больше времени. Да и комендорам крайне необходимо время для отдыха — заряжание восьмидюймовых орудий производилось вручную. А при весе снаряда в семь пудов это требует от всего расчета значительных физических усилий, а щуплые японцы отнюдь не богатыри.
Еще больше мороки с шестидюймовыми пушками, где запас снарядов в носовых и кормовых двух ярусных казематах делали заранее, так как небронированная труба подачи одна. А из нижнего каземата снаряды и заряды подавали вверх, а оттуда специальные носильщики таскали их к третьей пушке,, что стояла на верхней палубе, прикрытая только щитом. И дважды от попаданий начинался подрыв собственных боеприпасов, в результате чего из-за тяжелых повреждений крейсера вставали на долгий ремонт.
И сейчас Степан Осипович рассчитывал только на одно — не дать японцам этой спасительной паузы на отдых, не прерывать бой, заставить «желтолицых» напрягаться из последних сил, вымотать их, что бы полностью обессилили. А в таком состоянии и скорострельность снизится, к тому же смертельно уставшие люди все чаще будут допускать ошибки. А русские матросы физически гораздо крепче субтильных японцев, и заряжать пушки проще. Так что шансы измотать врага есть, и весомые, благо «Баян» с «рюриковичами» не уступают «асамоидам» в скорости, а последняя пара по числу стволов в 203 мм, 170 мм и 152 мм значительно превосходит «оппонентов», случись им сражаться один на один…
«Пересвет» содрогнулся всем корпусом, на этот раз отправляя в «Идзумо» четыре снаряда весом по четырнадцать пудов каждый — бой уже шел больше получаса, и японскому флагману сильно досталось. На этот раз попаданий не произошло — четыре высоченных всплеска встали водяными «столбами» совсем рядом с вражеским крейсером. Но ровно через полминутыеще три всплеска поднялись у борта «Идзумо», и тут Степан Осипович увидел вспышку разрыва чуть выше второго броневого пояса, или на нем самом, в районе центрального каземата шестидюймовой пушки.
— Молодец «Ослябя», попал! Ох ты…
Десятидюймовый снаряд штука серьезная и натворить может немало нехороших дел, если взорвется, а этот рванул. Да так, что пламя выплеснулось из орудийного каземата — в третий раз русские «иноки» попали в уязвимое место очередного «асамоида». И флагману Камимуры стало нехорошо — прямо в центре корабля начался пожар, видимо взорвались остатки заготовленных снарядов. Каждый раз, поступая так, японцы сильно рисковали — судьба «Фудзи», которому не повезло во второй раз, тому подтверждение, хотя выводы должны были сделать из первого случая. Но самураи пренебрегли уроком, и в целом тому есть оправдание — скорострельность в завязке боя
